ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ КОМПАНИИ DiD

Директор: Изаак Д.Д.



Литература
Резюме
Стихи
Этюды
Поэмы
Рассказы
Пьесы
Макроэтюды
Романы


46
0
1
.

9 лирических рассказов в формате Apk

366




5 юмористических рассказов в формате Apk

370




3 детектива в формате Apk

368

.
.
.
.
.
.
.
.
.
.

Рассказы

1. Белый ферзь.
  • Качество:
  • Дата: 21.06.1989.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Коротенький детектив для школьников.
  • Доступ: Нет.

2. Закат.
  • Качество:
  • Дата: 29.05.1990 - 08.06.1990.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Философский рассказ о старости.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    Только что прошел дождь, и прозрачные капли воды, как алмазные крупинки, украсили белые цветки недавно распустившихся вишневых деревьев. Свежий воздух, какой бывает после грозы, наполнил цветущий сад и сделал его еще более душистым. Рыхлая земля, пронизанная узкими тропинками, впитала в себя влагу, чтобы дать жизнь вишневым деревьям. Лучи заката, проникавшие сюда сквозь пышный занавес белоснежных облаков, придавали вишневым цветкам розоватый оттенок. Тут же стоял двухэтажный дом, одинокий в этом огромном саду. Вокруг него пестрой лентой расположились клумбы с розами - этими прекрасными цветами, не даром признанными королевами среди прочих своих сестер и братьев. На втором этаже дома расположились маленькие белые балкончики, между двумя из них виднелось открытое окно. И если бы мы заглянули внутрь, то убедились бы, что в этой комнате все также аккуратно, нарядно и свежо, как и под кронами белых вишен. Высокие стены были обклеены обоями приятного голубого цвета, в центре комнаты стоял белый рояль, чуть поодаль - большой диван, обивка на котором, как видно, служила не одному поколению, но не выглядела слишком старой или сколько-нибудь испорченной. Над диваном висело несколько картин в коричневых полированных оправах.
    У открытого окна сидел человек, взгляд его был направлен в ту сторону, где садилось солнце. Огромный диск уже покинул небо, и теперь красные лучи заката словно исходили из глубин вишневого сада и несколько тусклым светом освещали просторную комнату.
    Это привычное явление природы, которое можно наблюдать каждый вечер, на этот раз произвело на хозяина чудесного сада особое впечатление - он погрузился в свои никому не известные думы, и лишь по выражению лица можно было догадаться, что раздумья эти связаны с чем-то необычайно прекрасным, но в то же время слегка тревожащим душу.
    О чем задумался этот человек? Может быть, он вспомнил свою молодость? В таком возрасте воспоминания молодых лет наводят человека на светлые, но в тоже время грустные мысли - приятно вспомнить и теплый пруд, куда они с братом бегали купаться, и этот вишневый сад, только что посаженный, но цветущий такими же душистыми цветами, и те чувства, которые вызывали у него, еще молодого наивного парня, приключенческие повести и романы, и первую любовь. Но все эти воспоминания овеяны какой-то непонятной грустью, может быть оттого, что бесконечно прекрасная молодость уже никогда не вернется, и он никогда больше не испытает той легкости и непринужденности в принятии своих решений.
    А может быть, он задумался над прожитой жизнью и попытался понять, в чем заключается ее смысл? Что он сделал хорошего для тех людей, которых считал своими друзьями, для своих детей, которых, как ему казалось, он очень любил, что он сделал для людей и что оставил на земле своим потомкам? Оставил ли он тот неизгладимый след, по которому кто-нибудь вспомнит его после смерти? Что можно было изменить в своей жизни, чтобы сделать ее более яркой и счастливой?
    Сделать жизнь счастливой... А что такое счастье? Кто знает, может быть под этим словом понимают то, к чему стремится человек всю свою жизнь, но никогда не достигает. Будучи молодыми, мы все чего-то ждем от жизни, преодолеваем легко все свои трудности и неудачи, ибо вся жизнь еще впереди, и счастье ожидает нас в будущем. Но вот вам стукнуло шестьдесят, и вы с горечью начинаете понимать, что жизнь прошла, и счастье надо искать уже в прошлом.
    А может быть, этот человек, с такой необычайной грустью смотрящий вслед уходящему солнцу, пришел к выводу, что Фортуна была особо милостива к нему в молодые годы? В этот период ничто не омрачало его жизни, удача сопутствовала ему, все желания и замыслы молодого юноши становились реальностью. Но можно ли сказать, что он был счастлив? Нет... Он не имел в душе той радости, которая сопутствует всякому человеку, наслаждающемуся жизнью, он не считал себя счастливым, а значит и не был счастлив...
    Солнце исчезло в глубине вишневого сада, и нежно-голубое небо приняло сероватый оттенок. Цветущие розы и душистые цветы вишен постепенно исчезали в наступающей тьме, и лишь неповторимый запах дождя все еще присутствовал в воздухе и обещал свежесть и прохладу приходящей ночи.


    17 лет.

3. Похищение века.
  • Качество:
  • Дата: 08.09.1990 - 12.09.1990.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Юмористический детектив о похищении ударной палочки у группы "Наутилус Помпилиус".
  • Доступ: Нет.

4. Школьный этюд.
  • Качество:
  • Дата: *.02.1991.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Юмореска, навеянная культовым фильмом "Семнадцать мгновений весны".
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    Ученик шестого "Б" класса Аридов Алексей шел по проспекту Ленина в направлении школы. Он был сегодня в приподнятом настроении: он выполнил все задания учительницы математики и теперь не мог дождаться того момента, когда вернется к своему незаконченному реферату, листки которого ждали Алексея, разложенные на письменном столе. Шестиклассник специально вышел на несколько минут раньше, чтобы насладиться этим прекрасным весенним утром...
    Он поднял глаза на четвертое окно второго этажа. О, боже! На подоконнике виднелся коричневый портфель, накрытый серым шарфом. Это был ПРОВАЛ! Физик вернулся с бюллетеня! Как он мог так ошибиться в своих прогнозах? Ведь он так и не сделал работу над ошибками и не выполнил индивидуального задания, и тем самым загубил себя, а может быть даже и учительницу математики, которая недавно хвалила его на пионерском слете.
    "Может быть, сослаться на плохое здоровье и не ходить сегодня в школу?" - в отчаянии подумал Алексей. И он повернул в обратную сторону. Но тут, откуда ни возьмись, перед ним вырос директор школы.
    - Вы ошиблись, Алексей, школа в другой стороне, - заметил он, загородив дорогу. - Вы ошиблись.
    - Да, я ошибся. Коэффициент преломления подсчитан неправильно.
    У Алексея от страха сперло дыхание... и он открыл глаза. На экране телевизора он увидел знакомое лицо Вячеслава Тихонова. "Слава богу, - подумал он, - сегодня воскресение!"


    17 лет.

5. Летний вечер у берега моря.
  • Качество:
  • Дата: 12.11.1990 - 26.03.1991.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Рассказ о первой любви.
  • Доступ: Нет.

6. Великий почин.
  • Качество:
  • Дата: 13.07.1992.
  • Публикация:
  • Описание: Юмористический рассказ о вожде всех времен и народов и его окружении. Был напечатан в газете "Орская хроника" в 1992 году.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    "Промедление смерти подобно..."
    Из выступлений В. И. Ленина перед опохмеляющимися рабочими.

    Фрагмент газеты "Известия" за 1992 год.
    " ... В. И. Ленин и К0 собрались в доме у своего немецкого соратника W. в Берлине. Как рассказывал сам хозяин, товарищи давно мечтали отметить день рождения Феликса Эдмундовича Дзержинского. Поистине, мир еще не знает примеров, чтобы столько метких афоризмов было высказано за один вечер. Одним словом, когда все были в сборе, стол уже был уставлен изысканными блюдами, в дверях появился сам вождь.
    - Товарищи! - сказал он. - Революция еще не свершилась, но это не беда. Главное, что ваш Ильич с вами. Ленин жил, товарищи, жив и будет жить! - за эти меткие слова он был награжден несмолкающими аплодисментами. Под возбужденные крики коллег Ильич подошел к бронзовой статуе Льва Николаевича Толстого и, увидев в ней свое отражение, причесал мелким гребешком рыжую бородку.
    - Толстой как зеркало! Неплохо, неплохо... - впоследствии великий вождь добавит: "как зеркало русской революции", но это будет только через несколько лет. Подойдя к своим друзьям, он взял бутылку армянского коньяка, налил себе небольшую стопочку и, разбавив напиток соком лимона, вновь изрек великую мысль:
    - Лучше меньше, да лучше!
    Правда, Иосиф Виссарионович пытался возразить ему, наливая полный стакан пшеничной водки, что мол "лучше больше и крепче", но на эти слова никто не обратил внимания, и они впоследствии затеряются в лабиринтах истории...
    После второго тоста возбужденный Феликс Эдмундович, горячо любивший своего вождя, произнес:
    - Товарищи! Сколько прекрасных законов открыто человечеством, будь то закон Архимеда, Менделеева-Клайперона или Био-Савара-Лапласа. Так почему бы вам, Владимир Ильич, не открыть свой закон, например Маркса-Энгельса-Ленина? Вы не представляете, как бы вы осчастливили свой народ!
    И великий вождь, повинуясь воле большинства, изрек:
    - Благословляя брак левого эсера и дочери анархиста, нельзя избежать детской болезни левизны.
    - Ну, это что-то напоминает закон Менделя, - на этот раз пытался возразить уже Плеханов, но и его слова растаяли под вопли изумленных гостей...
    Вечеринка была в полном разгаре. И тут Ильич заметил, что Георгий Валентинович Плеханов в который раз отказывается от выпивки.
    - Нехорошо, Георгий Валентинович, или вы совсем не уважаете Железного Феликса? К тому же в вашем возрасте уже пора этому научиться! Сосо! - и первого марксиста в России напоили крепким грузинским вином. - Это был тяжелый, но необходимый урок, - сказал тогда Владимир Ильич.
    Тут из соседней комнаты вышел именинник. - Шеф, - сказал он, - там лежат без чувств два анархиста и злостно отлынивают от выпивки, на что великий вождь ответил:
    - Первый уже не способен стоять на ногах, второй еще не может встать на ноги. (День рождения праздновали не первый вечер.)
    Праздник, можно сказать, удался на славу, если бы не кончился ужасным казусом. В то время как все гости делали "самокрутки" из страничек дневника, великому вождю стало совсем худо. Его подхватили находившиеся рядом Феликс Эдмундович и Иосиф Виссарионович.
    - Беда! - сказал Ильич, - социалистическое отечество в опасности! - и добавил - мне совсем плохо...

    Примечание. Мы привели отрывки статьи немецкой газеты "Deutsche Zeitung" за 1908 год. Автора статьи Фридриха Вульфа впоследствии никто не видел, а все два миллиона экземпляров газеты были собраны ЧК и уничтожены. Последний номер был найден лишь неделю назад в архивах ЦК.

    Специальный корреспондент "Известий" С. М. Иванов".


    19 лет.

7. Кодекс чести.
  • Качество:
  • Дата: 09.10.1992 - 16.11.1992.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Юмористический боевик.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    боевик для подростков

    Лос-Анджелес, 1992 год

    1

    Колобок сидел в одном из ночных клубов Лос-Анджелеса и без сожаления прожигал последние доллары. Он впервые находился в Штатах, и впечатление от этой страны у него было прескверное. Добродушные на первый взгляд американцы с их умытыми личиками и прилизанными прическами совершенно не походили на тех русских, с которыми Колобок привык иметь дело в Москве. Проведя здесь две недели по заданию Интерпола, он убедился, что эти «джентльмены» даже не в состоянии совершить преступление на профессиональном уровне. Парадоксально до смешного: какой-то чудак перевел с помощью компьютерных махинаций на свой счет полтора миллиона долларов из швейцарского банка, а когда Колобок пришел его арестовывать, тот даже не потрудился улизнуть от него через открытое окно. При всем своем безукоризненном мышлении московский сыщик был не в силах этого понять. Да любой мало-мальски уважающий себя карманник с рижского рынка не даст без жестокой потасовки надеть на себя наручники.
    А этот его напарник из ФБР? Заглянув однажды в закусочную, он купил пару сэндвичей с колой и не предложил Колобку даже турецкой жвачки за пять центов! Это своему-то коллеге! Американская экономия порой доведена до абсурда.
    — Нет, — решил сыщик, — лучше я буду ловить московских киднапперов, чем этих мальчиков-паинек в тридцатиэтажных небоскребах, для ареста которых еще нужно сделать пару звонков в Вашингтон. — Колобок подошел к стойке бара и, протянув десятидолларовый банкнот, заказал виски и бутерброды. — Все-таки хорошо, что все дела в Лос-Анджелесе завершены, и я теперь спокойно смогу навестить Лизу. Девочка не просто так — отдыхает в Сингапуре. — Колобок взглянул на часы. — Еще минут десять, и пора будет ехать в аэропорт... Кстати, как называется эта забегаловка? Относительно уютное местечко. — И сыщик прочитал в витрине магазина, что находился напротив, неоновое отражение вывески: «Улыбка мистера Смита».
    В это время какой-то здоровенный громила с выдвинутой вперед челюстью, увидев за соседним столиком китайца, не говоря ни слова, подошел к нему и поднял за воротник куртки так, что под ногами молодого парня оказалось значительное пространство, а его глаза оказались прямо напротив черных зрачков культуриста.
    — Что делает в нашем заведении эта китайская образина? — чуть повысив голос, произнес американец. В ответ молодой китаец лишь беспомощно помотал ногами. — Что, вы, джентльмены, думаете, погубит Америку? СПИД? — спросил культурист и сам же ответил — нет! Разгул насилия? Нет! — на этот раз с усмешкой ответил громила. — Ее погубит интервенция подобных оборванцев! — с этими словами он поднял свою жертву над головой и, размахнувшись, бросил насмерть перепуганного китайца в разноцветное окно, которое вдребезги разлетелось от удара. «Да, — подумал Колобок, — видно не перевелись еще в Америке крутые парни!» — Ну, — продолжал культурист, — может, среди нас затесался француз? — с этими словами он как бы невзначай нанес удар негру, стоящему сзади. Опустошив затем бутылку с «Бренди», он запел завидным тенором:

    America! America!
    God shed his grace on thee,
    And crown thy good...

    Остановившись на полуслове, громила подошел к джентльмену с длинным хвостиком на голове, чье лицо, вероятно, ему не очень понравилось, и, нанеся сокрушительный удар в челюсть, закончил куплет:

    …with brotherhood
    From sea to shining sea.

    Опасаясь разгневать здоровенного парня, который явно чересчур принял спиртного, все посетители ночного клуба, имевшие неосторожность прийти сюда в такой неудачный вечер, поднялись со своих мест и подхватили последние строчки куплета. Полностью удовлетворившись таким жестом внимания к ценностям национальной культуры, культурист залез на рояль и закричал, что есть мочи:
    — Америка!
    — Америка! — подхватила перепуганная толпа.
    — Bon in the USA! — вновь вскричал потерявший всякий контроль над собой громила, и снова ему вторили посетители ночного клуба, как навязчивое эхо. И тут, набрав воздуха для того, чтобы изречь новый патриотический лозунг, он вдруг с удивлением заметил, что один круглый джентльмен за дальним столиком продолжает пить виски, смачно закусывая бутербродами с колбасой.
    На мгновение даже растерявшись, культурист тут же спрыгнул с рояля и медленными шагами направился в дальний конец бара. Народ мигом затих в ожидании чего-то страшного. В забегаловке установилась мертвая тишина. Раздавались лишь глухие шаги громилы и чавканье Колобка.
    — А что, ты не патриот своей страны? — холодно спросил у сыщика подошедший американец.
    — Штаты — очень своеобразное государство, — ответил Колобок, продолжая жевать колбасу, — но зачем же так бурно выражать свои эмоции? К тому же я очень голоден.
    — Да кто ты такой, чтобы учить меня жить? — вновь спросил громила, не переставая удивляться.
    — Дед Пихто, — ответил непоколебимый сыщик.
    Интуиция американца подсказывала, что ему нахамили. Это был предел. Его злость искала выхода. Размахнувшись, он попытался ударить не покорившегося гостя в переносицу, но тот, вовремя увернувшись, взмахнул вилкой и оставил на лице у «вышибалы» четыре кровавых следа.
    — Чем-то вы мне напоминаете Брюса Ли, — заметил Колобок.— Только у того было три кровавых отметены, а у вас четыре. Но кто же виноват, что у вилки четыре зубца. Да и тот китаец был поизворотливее вас.
    Большего оскорбления для американца и не могло быть. Он с яростью взмахнул локтем, но промахнулся, а сам в тот же миг получил удар в живот. Не почувствовав боли, культурист взял стоявший рядом стол за две ножки и с размаху бросил его в Колобка. Тот еле-еле успел сделать прыжок в сторону и сгруппироваться. Стол разлетелся, и одна из ножек больно ударила сыщика по голове. Придя в себя, он хотел было встать в стойку, но тут громила нанес новый удар ногой. На этот раз Колобок перекувырнулся через стол — американец лишь слегка задел грудь сыщика. «Да, пожалуй, я изменю свое мнение об американских парнях», — подумал Колобок. Но на карту было поставлено искусство рукопашного боя московских инструкторов госбезопасности.
    Колобок сделал «китайскую метлу» и поразил культуриста точным ударом ноги. Тот пошатнулся, с трудом удержав равновесие. Под силой следующего удара американец буквально прилип к стене.
    Тут подбежал какой-то коренастый ковбой и необычайно тонким голосом воскликнул:
    — Шеф, он ударил вас!
    Колобок окинул взглядом смельчака и тут же отправил его в нокаут. Тем временем громила пришел в себя и, отломав у стоявшего по близости стула пару ножек, сделал ими серию профессиональных взмахов. На это московский сыщик с помощью двойного сальто перемахнул через голову какого-то джентльмена, который до сих пор стоял, не шелохнувшись, с рюмкой коньяка, и, приземлившись у бильярдного стола, схватил с него здоровенный кий.
    Дальнейший поединок проходил с применением подручных средств. Колобок легко перемещался по открытому пространству забегаловки, блокируя удары культуриста. Искусства боя двух различных школ прекрасно сочетались и создавали довольно зрелищную картину для посетителей закусочной.
    Американец также не пропускал коварных ударов московского сыщика, но, кажется, он потерял всякую надежду достать тело противника крепкой ножкой стула. Но, наконец, неосторожность Колобка привела к концу своеобразной дуэли. Случайным взмахом кия он задел бокал какой-то прекрасной леди, стоявшей сбоку, и выплеснутое вино попало прямо на физиономию громилы.
    Этот инцидент привел американца в состояние тихой агрессии. Медленно подняв обе руки, он разжал свои могучие кисти так, что дубинки упали на пол, и затем вынул из-за пояса громадный пистолет. Разумеется, московский сыщик тоже держал при себе оружие, но устраивать перестрелку под конец своего пребывания в Америке в его планы никак не входило. А тяжело дышавший культурист уже поднял руку с пистолетом и хладнокровно взвел курок. В забегаловке вновь установилась гробовая тишина.
    И тут сыщик, совершив просто фантастический прыжок, вылетел на улицу через разбитое стекло. Раздосадованный американец поднял пистолет над головой и, выстрелив в потолок, с воинствующем воплем помчался вдогонку за беглецом. Нельзя было допустить, чтобы подобный возмутитель спокойствия ушел безнаказанным.
    А о разборке в «Улыбке мистера Смита» уже знал практически весь квартал, если не весь южный район Лос-Анджелеса. И поэтому, когда Колобок очутился на улице, вся местная мафия стекалась к закусочной, чтобы покарать взбунтовавшегося смельчака. Но сыщик также с удовлетворением отметил, что в конце улицы показались и полицейские машины. Но дожидаться местных хранителей правопорядка у него не было времени. Подойдя к первой попавшейся машине, он вынул из-за пазухи здоровенный магнум и, сев во внутрь, приставил его к виску шофера темно-коричневого BMW.
    — Мне очень жаль, сэр, — откровенно признался Колобок, — что я имею честь познакомиться с вами при таких обстоятельствах. Но если вы так и будете сидеть с кислой физиономией и не потрудитесь нажать на газ, то мне придется спустить курок.
    Не успел он этого сказать, как машина рванулась с необычайной скоростью так, что Колобок прямо-таки прилип к спинке сиденья. Надо сказать, что шофер во время пришел в себя — как только BMW завернула за угол, вдоль улицы была выпущена автоматная очередь. Но на этом дело не закончилось. В зеркальце машины сыщик увидел пару лимузинов, севших на хвост. Теперь дело стало за искусством гонщика джентльмена, сидевшего за рулем.

    2

    Погоня! Как много потерял читатель, если никогда не испытывал азарта преследования и тех чувств, которые возникают у человека, ушедшего от хвоста на крутом повороте, улизнув тем самым из лап самой смерти!..
    Однако Колобку сейчас было не до романтики. Шофер BMW ловко вилял по улицам Лос-Анджелеса, но, несмотря на это, лимузины по-прежнему сидели на хвосте.
    — Поднажми, поднажми! — кричал сыщик, маша пистолетом у носа водителя. Погоня шла около десяти минут, но для Колобка эти мгновения показались бесконечными. Наконец, уходившие от преследования сыщик и случайно попавший в эту историю джентльмен выехали на окраину города. Тем самым они очутились на совершенно открытом пространстве, становясь прекрасной мишенью. Колобок посмотрел на спидометр. 120 километров в час— большей скорости нельзя было достичь. Он вытер со лба холодный пот и огляделся. В это время раздался очередной выстрел, и заднее стекло разлетелось вдребезги. Сыщик инстинктивно пригнулся и посмотрел на шофера. Слава богу, пуля никого не задела.
    Вдруг Колобок услышал тепловозный гудок. Напрягая взгляд, он увидел впереди за молодыми деревьями силуэт тепловоза.
    — Жми! — изо всех сил прокричал сыщик шоферу. И вот в ста метрах показался железнодорожный переезд. А поезд все приближался и приближался. «Ехать вперед — это просто безумие!» — промелькнуло в голове у Колобка.
    — Затормозим, пока не поздно! — крикнул водитель, со страхом смотря вперед.
    Но нет, оставаться здесь — верная гибель. И приставив пистолет к виску шофера, сыщик крикнул:
    — Жми!
    Еще мгновение, и их машина пересекла рельсы. Сзади просвистел подъехавший поезд, и раздался звук глухого удара — тепловоз задел задний бампер BMW. Небольшой толчок, и Колобок с джентльменом, сидевшим за рулем, продолжали путь, обманув таким образом своих преследователей...
    Некоторое время длилось молчание, было слышно лишь отрывистое дыхание двух смельчаков. Наконец, русский сыщик спрятал пистолет и, посмотрев на своего спутника, протянул ему руку:
    — Колобок, — сказал он.
    — Бобби, — усмехнувшись, ответил водитель и пожал руку своему пассажиру, продолжая следить за дорогой.
    — Я прошу прощения за такое резкое обращение с вами, — начал сыщик, — но я лишь давил на психику, не более. Просто у меня не было другого выхода.
    — Ничего, — ответил Бобби, — я привык. В Лос-Анджелесе это случается не редко. Хотя, честно признаюсь, такого еще не было. Вы, наверное, не местный? — спросил он.
    — Вообще-то я русский. Прилетел из Москвы по делам.
    — Надо сказать, вы отлично владеете языком, — удивился американец. — Я бы ни за что не догадался. — Немного помолчав, он спросил: — Ну, и куда вы думаете направиться теперь?
    — У меня билет на самолет до Сингапура. А там меня ждет прекрасная русская девушка, — похвастался Колобок, — каких мало. Может, слышали песню «Russian girls»?
    Бобби покачал головой:
    — Не доводилось.
    — Хотите, я покажу вам ее фото? — сыщик чувствовал себя в неудобном положении: знакомство с этим джентльменом произошло не в очень-то приятной ситуации, поэтому он пустил в ход все свое обаяние, чтобы хоть как-нибудь сгладить вину. Колобок протянул Бобби фото Элизы, которое всегда носил во внутреннем кармане куртки.
    — Вот, — сказал он, — это Лиза. Ну, как?
    — Круто, — улыбаясь, ответил Бобби. — А когда самолет-то? Может быть, еще успеем?
    — Нет, — с досадой ответил тот, — билет с южного аэропорта, а самолет отправляется через четыре минуты. Так что не судьба мне улететь сегодня.
    — Вообще-то это лучше, что вы не здешний, — сказал Бобби.— Если бы вы были из Лос-Анджелеса, то ваши дела были бы совсем плохи.
    — Вы видели драку? — спросил Колобок.
    — Отчасти.
    — И кто же этот почтенный джентльмен, что так профессионально работал ногами?
    — Вы имеете в виду Чарли-Бицепса? Это младший брат крестного отца одной из городских мафиозных группировок. Говорят, что сейчас он занялся своим бизнесом. В общем, большой человек. Его ребят называют «черными ангелами».
    — Чарли-Бицепс? Но почему бицепс? — недоуменно спросил Колобок.
    — А разве вы еще не догадались?
    Сыщик понимающе покачал головой.
    — Да, фигура покруче, чем у Шварценеггера.
    — Он чемпион Лос-Анджелеса по рукопашному бою. Не понимаю, как вы выбрались оттуда живым.
    — Да, да, его стиль чем-то напоминает шао-линьскую школу. Но боюсь, что он никогда не дрался на московских улицах.
    — На московских улицах? — переспросил Бобби.
    — В районе Арбата я бы не дал ему больших шансов.
    — Да, — выдавил потрясенный американец, — Россия всегда для меня останется загадкой... А с чего все началось то?
    — Судя по всему, ваш Чарли-Бицепс ярый националист, а я не терплю национализм, в какой бы дикой форме он не был выражен.
    — Ах, да, понимаю, — сказал водитель.
    Колобок облокотился на спинку сиденья и над чем-то задумался, разглядывая машину американца.
    — Надо заправиться, — сказал Бобби. — Бензина почти не осталось.
    Сыщик кивнул головой:
    — Разумеется.
    Американец свернул на заправку и остановил машину у бензоколонки.
    — Литров 35, пожалуй, войдет, — прикинул он. — Я сейчас,— и шофер вышел на улицу.
    Смеркалось. Но ночь не обещала быть холодной, со стороны материка дул теплый ветерок. Заправившись, Бобби быстро сбегал в небольшой ресторанчик, находившийся тут же, и купил четыре бутерброда для себя и для нового товарища из Москвы.
    Какого же было его разочарование, когда он вернулся к машине и обнаружил, что Колобок уже куда-то исчез.
    — Вот на тебе! — с досадой произнес шофер и, облокотившись на BMW, засунул в рот один из бутербродов.

    3

    Колобок сидел на берегу Тихого океана и лениво бросал в воду прибрежные камни. За его спиной виднелись огни погружающегося в сумерки Лос-Анджелеса. И где-то там вдалеке суетливые люди куда-то спешили, решали свои мелочные проблемы, в общем, там продолжалась жизнь. А здесь, у самого океана, так тихо и спокойно, лишь изредка ночную тишину нарушал шум проезжавших машин — недалеко от берега проходило шоссе. А так был слышен лишь шум набегавших волн, впрочем, океан этой ночью не отличался излишним волнением. Да еще где-то в темноте стрекотал сверчок...
    Московский сыщик, не торопясь, прокручивал в голове последние часы своего пребывания в этом неспокойном городе. «Сначала драка, начавшаяся из-за пустяка, — размышлял он, — затем пара секунд, проведенных на мушке у этого сумасшедшего, погоня... Не исключено, что Чарли-Бицепс попытается достать меня». Сам того не желая, Колобок стал анализировать ситуацию— такая уж была у него профессиональная привычка.
    Прекрасная тихая ночь у океана никак не состыковывалась с предшествующими событиями. И сейчас хотелось лечь и расслабиться, а затем погрузиться в сон. Но в том то и дело, что на отдых времени не было.
    Сыщик встал с берега и, сняв с головы бейсбольную кепку, запустил ее в набежавшую волну. Проделав это, он еще раз оглядел тихоокеанское побережье и уверенным шагом направился к скоростному шоссе...

    4

    Пожалуй, действительно, наша жизнь — игра, и, если есть победитель, то обязательно найдется и побежденный.
    После драки в ночном баре Чарли-Бицепс предпринял все необходимые меры для поимки неизвестного смельчака, и его предприимчивость дала свой результат. Колобок с разбитой губой стоял перед американским громилой, привязанный к шведской стенке. Сам мафиози ходил взад-вперед, разминая мышцы и отводя душу перед слегка избитым московским сыщиком. Колобка поймали трое людей американца, заставшие его врасплох на одной из улиц Лос-Анджелеса. Возмутитель спокойствия был тут же доставлен в спортивный зал, который находился на вилле удачливого мафиози. Еще по дороге сыщик получил взбучку, если это можно так назвать, от человека по имени Гарри, который достаточно долго работал телохранителем Чарли-Бицепса и по национальному вопросу полностью разделял точку зрения своего шефа.
    И вот теперь Колобок стоял в окружении лос-анджелесских бандитов и слушал чепуху, которую нес радостный американец.
    — Ты думал, — в сердцах говорил Чарли, — что я прощу славянину этот дебош? Да неужели ты предполагал, что такой американец как я совсем лишен чувства собственного достоинства?— Тут мафиози слегка остудил пыл и продолжал: — Знаешь, что я с тобой сделаю? Поджарю на медленном огне, уморю тебя голодом... я... в общем, ты влип, парень.
    — Послушайте, сэр, — сдавленным голосом произнес Колобок, если со мной что-нибудь случится, сюда на разборки приедут московские рэкетиры. Вам же не нужны лишние неприятности?
    — Нет, шеф, — закричал вышеупомянутый Гарри, — нет, только не это!
    — Не беспокойся, малыш, наш гость блефует, — с улыбкой ответил Чарли-Бицепс. — Он сыщик! Признайся, — американец обратился к Колобку, — что мы тоже неплохо поработали и кое-что разузнали.
    Сыщик злобно сплюнул и опустил глаза. Мафиози с удовлетворением отметил, что его соперник полностью подавлен.
    — Не беспокойся, — наконец сказал американец, — у меня тоже есть свои понятия о чести, и я не позволю себе расправиться с безоружным сыщиком. — Выдержав паузу, он указал на находившийся рядом боксерский ринг. — Мы будем драться. Увы, но бой в «Улыбке мистера Смита» не был закончен. То был только первый раунд. Он закончился вничью. А публика, — Чарли указал на своих людей, — требует выяснить победителя.
    Колобок с надеждой поднял голову.
    — О’кей! — сказал он. — Развяжите мне руки.
    Не прошло и пяти минут, как московский сыщик очутился на боксерском ринге, окруженном людьми Чарли-Бицепса. Размяв кисти рук, уставшие от упругих ремней, он сделал несколько резких взмахов ногами, а затем двойное сальто, чтобы хоть как-нибудь прийти в форму. В это время на ринге появился его американский противник, держа в руках бутылку с вином.
    — Тебя поймали вот с этим, — сказал он, — странный вкус однако же у русского сыщика, я думал ты ничего не признаешь кроме русской водки, а тут на тебе — «Мартини». Хоть я вообще-то предпочитаю «Черного Джека», но по такому случаю можно сделать исключение. Ну, что, сделаем перед боем по паре глотков?
    — Нет, — ответил Колобок, — я привык драться со свежей головой.
    — Ну, что ж, — сказал мафиози, — а я выпью. — С этими словами он сделал несколько глотков и бросил бутылку за пределы ринга, которую, впрочем, очень ловко поймал Гарри. — Начнем, — сказал американец. — Кикбоксинг — святое дело, но кикбоксинг без правил — это борьба для настоящих мужчин. Один из нас из этой схватки должен выйти победителем...
    Поединок начался. Колобок с максимальной осторожностью приблизился к своему противнику, держа левую руку у лица, а правую выставив немного вперед. Чарли-Бицепс все это время не сходил с места, находясь в одном из углов боксерского ринга и наблюдая за действиями сыщика. Наконец, когда тот приблизился на расстояние двух метров, американец улыбнулся леденящей улыбкой убийцы и тоже встал в стойку. Первым удар нанес Колобок, но его рука наткнулась на твердый блок противника. Практически тут же сыщик развернулся и взмахнул ногой. Но мафиози успел во время наклониться, так что и этот удар не достиг цели. Мгновением позже американец, сделав несколько фиктивных движений, поразил локтем своего русского противника. Колобок слегка пошатнулся, но, собравшись с силами, удержал равновесие. Затем он отступил в дальний конец ринга, чтобы немного прийти в себя. Это послужило началом серьезной схватки.
    Чарли-Бицепс наступал, нанося все новые и новые удары. Инициатива была на его стороне, а московский сыщик лишь едва успевал ставить блоки. И вот, когда Колобок все же решил перехватить инициативу и взмахнул рукой, мафиози сделал сальто и, еще находясь в воздухе, но уже за спиной сыщика, ударил его ногой в затылок. В глазах Колобка помутнело, спортзал куда-то поплыл, плавно раскачиваясь... Сыщик упал, на мгновение потеряв сознание. Придя в себя, он отчаянно попытался встать, но из этого у него ничего не получилось. «Неужели из-за этого маньяка я никогда больше не увижу Лизу?» — промелькнуло в голове у сыщика... «Вот в чем дело, — вдруг сообразил Колобок, — в этом-то и состоят мои проблемы. Я думаю об Элизе, о своих московских друзьях. Я чувствую ненависть к этому громиле. Мои чувства мешают мне сосредоточиться. На мгновение надо все забыть — ясный рассудок и больше ничего...»
    И вот, когда американец занес руку, чтобы окончательно закрепить свою победу, сыщик ловко увернулся и, в прыжке встав на ноги, с размаху ударил противника в челюсть. Все, кто находился в зале и все это время, затаив дыхание, наблюдали за поединком, вдруг как один сделали глубокий вдох и замерли. Чарли-Бицепс пошатнулся, судорожно хватая руками воздух. Едва он пришел в себя, как Колобок вновь в прыжке нанес удар ногой. Американец свалился, схватившись за голову. Сыщик в одно мгновение очутился у тела громилы и занес кулак для завершающего удара.
    — Нет, — вскричал Гарри, — не делайте этого!
    Колобок ждал.
    — Я побежден, — наконец выдавил поверженный мафиози.
    Спустя десять минут Чарли пришел в себя, его посадили на стул и прижали ко лбу влажное полотенце. Перед ним стоял русский сыщик, вытирая кровь с разбитой губы. Вокруг толпились люди американца.
    — Надеюсь, теперь я могу идти? — спросил Колобок. — Бой был честным, и вы должны сдержать слово.
    — Разумеется, — едва скрывая ненависть, ответил американец, — но на прощание я скажу тебе кое-что. — Чарли выдержал паузу и продолжал — Шофер темно-коричневого BMW, с которым ты удрал из бара, — мой человек. Бобби! — обратился он в толпу, — покажись нам.
    И, о ужас, перед Колобком возник тот самый шофер, который стал почти что другом русского сыщика, и которому он так нерассудительно доверился вчера вечером.
    — Так что, — продолжал Чарли, — мне известно о твоем фантастическом романе с Элизой, я знаю, на каком самолете ты должен был лететь в Сингапур. Бедняжка, она не дождется тебя. Но зато в Сингапур рейсом позже полетел другой человек, обычно мы зовем его Эдиком. Он профессиональный убийца. — Колобок встрепенулся, но тут же к его голове был приставлен пистолет. — Я думаю, ему не составит большого труда отыскать Элизу. — Американец вновь посмотрел на Колобка леденящей улыбкой. — Вот теперь мы в расчете. А ты можешь идти, я держу свое слово. И можешь попрощаться с Бобби. Он не смог взять тебя сразу, но может это и к лучшему.
    Колобок холодно посмотрел на Чарли. Его глаза были похожи на глаза загнанного волка. Ничего не сказав, он плюнул в сторону американца и медленными шагами направился к выходу. Толпа расступилась перед ним. Чарли-Бицепс с удовлетворением проводил взглядом побежденного русского сыщика и приложился к бутылке.

    Эпилог

    Со времени описанных разборок в Лос-Анджелесе прошло около двух недель. Американский мафиози по прозвищу Чарли-Бицепс все также продолжал беззаботный образ жизни, изредка посещая ночные клубы и больше времени проводя с молоденькой брюнеткой на своей вилле на окраине города. Он уже практически забыл о небольшом инциденте с русским сыщиком, слава богу, в своей жизни ему пришлось многое повидать прежде, чем он поднялся на уровень вора в законе. Рэкет по-прежнему приносил огромные доходы, в общем, бывшему вышибале было грех жаловаться на свою судьбу.
    Но порой он все-таки вспоминал драку в «Улыбке мистера Смита» и гордился тем, что смог так жестоко отомстить этому славянину за последующее поражение на кикбоксерском ринге. Чарли при всем своем угрожающем виде был все-таки патриотом Америки, и добавочное удовлетворение ему давала мысль о том, что он так легко унизил бывшего работника госбезопасности бывшего Союза. Выходит, и он внес свою лепту в развал страны Советов. После подобной депрессии московский сыщик, каким бы крепким орешком он не был, вряд ли останется таким же полноценным работником в органах.
    Был прекрасный летний вечер, когда Чарли вышел из тренировочного зала в сад, окружающий его роскошную виллу, и, замотавшись в полотенце, сел в деревянное кресло, стоявшее здесь же. Спорт занимал в его жизни не последнее место, и поэтому он регулярно тренировался. Но в последнее время мышцы Чарли стали немного рыхлее. Такое появление жира он объяснял нарушением регулярных занятий.
    Закурив сигару, американец увидел Гарри, направлявшегося прямо к нему. Подойдя поближе, телохранитель протянул своему боссу конверт.
    — Кажется из Сингапура, — сказал он.
    Чарли кивнул головой, и телохранитель исчез в глубине сада. Распечатав конверт, мафиози достал письмо, написанное размашистым почерком и какое-то фото. Подвинувшись ближе к свету, он прочитал:

    «Добрый вечер, мистер Оун! Я вторую неделю провожу в отеле в самом центре Сингапура. Давно порывался написать вам и вот, наконец, собрался.
    Прежде всего, хотелось бы кое-что уточнить. Во время нашего первого знакомства в закусочной на Green-Street я не встал вместе с остальными по двум причинам: во-первых, я не из пугливых ребят, которые повинуются любой команде разбушевавшегося пьяного вышибалы, а во-вторых, мне не настолько понравилась ваша страна, чтобы петь ей дифирамбы.
    А тот удар с развороту на кикбоксерском ринге вы получили за неуважение к русской нации. Затронув честь гражданина бывшего Союза, вы показали свое отрицание славянской культуры, а это поступок недостойный настоящего джентльмена.
    А вашего человека, что сидел за рулем темно-коричневого BMW, я распознал гораздо раньше, чем вы предполагали, отчего, впрочем, я и ушел от него, не попрощавшись. Я понял свою ошибку: не стоило говорить первому встречному про свой билет на самолет и тем более про Элизу. Но ошибки тем и хороши, что их можно исправить.
    У меня не было возможности полететь другим рейсом: в аэропорту меня наверняка ждали ваши люди. Но вашу жестокую и неостроумную задумку было нетрудно предугадать. За несколько минут до того, как меня поймали, я успел позвонить в Сингапур и предупредить Лизу о возможной афере. Она тут же на всякий случай покинула отель и переехала к подруге в другой квартал. А человек, которого вы послали на это грязное дело, давно сидит за решеткой. Кстати, мистер Оун, вы никогда не задумывались, почему его так долго нет?
    А чтоб мой американский противник снова не подумал, что я блефую, прикладываю вам фото, сделанное два дня назад. Согласитесь, мы с Лизой отлично смотримся.
    Под конец могу вам пообещать, что не пройдет и полгода, как рэкетом в Лос-Анджелесе, и в частности лично вами, займется специальный отдел ФБР... Признайтесь, что у нас в России покруче ребята!
    С уважением Колобок.
    POST SCRIPTUM. И еще: в бутылке вина, с которым вы меня взяли, были особые гормоны — последние разработки советских биологов. Теперь ваша мышечная масса превратится в жир, и через пару месяцев вы будете выглядеть как мерзкий, оплывший жиром толстяк, а я, как вы, наверное, заметили, из этой бутылки не пил».




    19 лет.

8. Письма о любви.
  • Качество:
  • Дата: 10.03.1993 - 22.03.1993.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Грустная история любви...
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    ПИСЬМО ПЕРВОЕ

    Помнишь, ты спросила, любил ли я кого-нибудь до тебя? Я тогда ответил «нет». Но это неправда. Сейчас, когда мы знакомы уже почти год, я хочу рассказать тебе про одну девушку. Просто теперь я ничего не хочу скрывать от тебя. Очень не хочется, чтобы между нами существовали какие-либо тайны, они увеличивают пропасть между людьми. А я слишком дорожу тобой, чтобы позволить себе это...
    Это было два года назад. Мы познакомились с ней в пионерском лагере, я тогда подрабатывал вожатым. В то время мне нравилось покидать город для того, чтобы отдохнуть от слишком суетливой жизни. Я сразу обратил на нее внимание, и она заметила это. Ее звали Мариной, не помню сейчас, откуда я узнал ее имя, но я знал его с самого начала. Но никто из нас не решался подойти первым, и в течение почти всей смены мы лишь обменивались с ней продолжительными взглядами.
    Все решил случай. Заглянув однажды к своему товарищу, я увидел у него гостей, среди которых была и она. Меня пригласили к столу, и я, разумеется, не стал отказываться. Марина слегка улыбнулась моему появлению, и это радовало. Мы посидели где-то с час, за это время успело стемнеть, и послышалась музыка — открылась дискотека.
    — Пойдем, потанцуем? — вдруг неожиданно спросила она.
    Это были ее первые слова, обращенные непосредственно ко мне. Я растерялся. Что-то начал лепетать, мол, сейчас подойду. Марина пожала плечами и вышла на улицу. К моему удивлению никто из присутствующих не обратил на это особого внимания. Я немного помялся, допил чай и, вежливо попрощавшись, пошел за ней.
    Был теплый августовский вечер. И свежий воздух приятно обдал открытую грудь. Я увидел ее у танцплощадки среди множества детей и вожатых. Но она была одна. Я подошел сзади и слегка обнял ее за талию.
    — Что ж ты не остался там еще? — неожиданно сказала она недружелюбным тоном. Я опешил. Но только сперва: в ее голосе чувствовалась своеобразная обида, а значит, она действительно ждала меня, и я был ей не безразличен. Как странно! Мне казалось, что мы знакомы очень и очень долго. Наверное, в мыслях я часто разговаривал с нею и тем самым уже приблизил ее к себе...
    Мы провели с ней прекрасный вечер. Когда закончилась дискотека, я пригласил ее прогуляться, и она охотно согласилась. В ту ночь была яркая Луна и не менее очаровательное звездное небо... Мы вернулись в лагерь только в пять утра, и она на прощание подарила мне сказочный поцелуй. Это был первый поцелуй в моей жизни...
    Больше я ее никогда не видел. На следующий день я не нашел ее в лагере. Говорили, что утром пришла машина, и Марина срочно отправилась в город. У меня остался ее телефон, но я никогда не набирал ее номер.
    Прошло время, и я встретил тебя. Но я никогда не забуду ту сказочную августовскую ночь. Прости, если я чем-то тебя обидел. Не знаю, почему, но мне необходимо было рассказать тебе это. Первую любовь невозможно забыть никогда... Да, это была любовь.
    ПИСЬМО ВТОРОЕ

    Мы учились с ней в одном институте. Только я был на четвертом курсе, а она на первом. Студенты-медики обычно не верят в искреннюю любовь, так как в общежитии иногда происходят такие вещи, что голова идет кругом. Поэтому мои товарищи очень удивились, когда я сказал, что собираюсь жениться. Хотя это было громко сказано: жениться собирался я, а она пока ни о чем не догадывалась...
    Я решил сделать ей предложение в субботу. В субботу, девятого октября. Я долго выбирал день, ибо нужно было подобрать самое счастливое для меня число и удачный день недели. В таком вопросе нельзя было ошибиться, и поэтому большую роль играли даже такие мелочи, хотя я, в принципе, не был суеверен.
    В тот день я встал раньше обычного на час и основательно принялся за свою внешность. Гладко выбритое лицо казалось мне вполне симпатичным, хотя прическа оставляла желать лучшего. Зато в отношении одежды все было отлично. Проглаженный костюм и чистая белая рубашка выглядели великолепно. И, конечно же, галстук. Надев черные туфли и посмотрев в зеркало, я остался недоволен. Немного замешкавшись, я скинул туфли и надел привычные для меня кроссовки. Так было намного лучше...
    Две пары лекций, казалось, не закончатся никогда. Я сидел как на иголках и с трудом улавливал монотонную речь преподавателя. Циферблат электронных часов устал от моих испытывающих взглядов...
    Но, наконец, прозвенел звонок, и настала та роковая перемена, которую я с нетерпением ждал уже больше двух недель. На крыльях надежды я сбежал на второй этаж и подошел к лекционной аудитории. Сердце учащенно билось, и из головы вылетели все слова, заготовленные заранее. «Держаться раскованно», — успел подумать я и со страхом вошел в аудиторию.
    Она сидела за дальним столиком и о чем-то непринужденно болтала со своими подругами. Ее глаза... О, как я безумно любил эти бездонные голубые глаза... Она удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
    Я подошел, присел на кончик стола и, не стесняясь взглядов любопытных подруг, спросил:
    — Светлана, ты выйдешь за меня замуж?
    Наверное, я сделал что-то не так, мой вопрос звучал слишком топорно и несколько глуповато, но тем не менее эффект был поразительный. Ее подружки наградили меня аплодисментами, а сама она несколько опешила. Наконец, на ее губах появилась легкая улыбка.
    — Ты это серьезно?
    — Разве я похож на шута? — как можно более непринужденно ответил я.
    — Да, но...
    — Может быть, не сейчас, может быть, через год, через два, ну... через три, — скрепя сердце, перебил я, — но только ответь: «да», «нет», или «может быть».
    Светлана выдержала паузу. Подруги с искоркой озорства и даже с некоторой завистью смотрели то на меня, то на Светлану, и я был рад этому. В институте я был известен как немного загадочная личность, а это привлекало. Друзья говорили, что многие девушки хотели бы завести со мной знакомство. Поэтому я чувствовал себя на высоте. Наконец, она ответила:
    — А ты уверен в своих чувствах?
    И тут произошло нечто неожиданное даже для меня. Я вдруг взял Светлану за плечи и, несмотря на то, что она пыталась оттолкнуть меня, нежно поцеловал ее в губы. Я не отпускал своих губ до тех пор, пока она не перестала сопротивляться и покорно не положила свои руки на мою грудь. Уже вся аудитория перестала заниматься своими делами, и все с любопытством смотрели в нашу сторону.
    Освободив, наконец, ее из своих объятий, я, не понимая почему, сказал:
    — Мне хочется девочку.
    Поправив свои густые волосы, она улыбнулась и ответила:
    — Я говорю «может быть».
    — Ну, что ж, могло быть и хуже, — вновь непринужденно сказал я, — Thanks! — О, боже! Я готов был кричать от радости, я никогда, никогда не был так счастлив, как теперь...
    Группа проводила меня до двери многозначительными взглядами. Выйдя из аудитории, я несколько раз ударил кулаком по воздуху и помчался на улицу к друзьям, мои эмоции искали выхода...
    Прекрасная, прекрасная осень. Как ласково она встретила меня. Но это было ровно год назад. А Светланино «может быть» длится до сих пор...
    ПИСЬМО ТРЕТЬЕ

    Она снится мне каждый день. Это совершенно необыкновенные сны: она всякий раз так ласкова и внимательна ко мне, что я готов пожертвовать чем угодно ради того, чтобы повторить эти минуты блаженства...
    Сегодня она мне снилась опять. Я лежал на своем диване и смотрел телевизор. Тут вошла она — такая красивая и совершенная, в своем голубом платье она выглядела просто богиней. И я не удивился ее приходу, мы были настолько близки, что это ее появление казалось мне вполне естественным. Она села рядом со мной и положила свою голову на мое плечо так, что ее густые душистые волосы закрыли экран телевизора и нежно прикоснулись к моему лицу. Тогда я взял ее за талию и сильнее зарылся в мягких волосах...
    Это все. Один эпизод, но он оставил глубокий след в моей памяти. Проснувшись утром, я долго прокручивал в голове этот прекрасный сон. Это был всего лишь сон, но как светло и радостно было у меня на душе. Может быть оттого, что наступит день, и все это повторится наяву. О, если б испытать это все в действительности! Ведь сон... это как-то очень скользко и туманно. Да и может быть след оставляют лишь те чувства, которые я испытываю уже проснувшись. И к тому же сон — это всего лишь сон.
    Но почему я вижу ее такой доброй и преданной? Такой ласковой и невинной?..
    В последний раз мы виделись в кинотеатре. Случайно пошли на один и тот же фильм. Как я хотел ее тогда проводить! Пройтись вместе по ночному городу, наслаждаясь свежим дыханием весны, проехать с ней в одном трамвае — это было бы так здорово! Нет, все это не ради удовольствия, я чувствовал просто физическую необходимость быть рядом с ней, разговаривать и, быть может, на прощание поцеловать в мягкую теплую щечку. Я чувствовал, что если она уйдет, то мне станет плохо так, как будто во мне что-то умрет, как будто какая-то часть меня перестанет существовать.
    Но комок подкатил у меня к горлу, и непонятный холод сжал мою грудь. Я знал, как бывает неприятно, когда тебе навязывают дружбу, и промолчал. Я промолчал и потом клял себя за это. Почему, почему я не догнал ее тогда и не проводил до дома...
    Теперь лишь остается вспоминать эти горькие минуты. И когда они начинают причинять невыносимую боль, я принимаю снотворное и ложусь спать. Быть может, она приснится мне снова, но не такой жестокой, как серым днем, а ласковой и преданной, как это бывает светлой ночью...
    ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ


    Мы столкнулись с ней на улице. Я поздоровался, она мне приятно улыбнулась и с некоторым кокетством сказала:
    — Привет!
    Оказалось, что она по просьбе мамы искала майонез, но его, как назло, не было ни в одном магазине. Я сказал, что могу ей подарить одну баночку, мол, я все равно его не ем, а держу только для гостей. И она согласилась заглянуть ко мне и взять одну баночку в долг. Она согласилась зайти ко мне! Я был удивлен, как никогда. Она, которая всегда сторонилась меня, зная какие чувства я к ней испытываю, согласилась зайти ко мне домой! Неужели те холодные отношения, которые у нас были с ней, вдруг растаяли, и мы теперь сможем стать хотя бы друзьями?
    Я, обычно молчаливый, разговаривал с ней всю дорогу. Это ее простое «да» словно вдохновило меня, и мне хотелось говорить с ней еще и еще, о чем угодно. И, что меня радовало больше всего, она охотно поддерживала разговор и частенько поглядывала на меня своими большими озорными глазами...
    Мы зашли ко мне, и я почему-то тут же отправился к холодильнику за майонезом. И только взяв холодную банку в руки, я вдруг понял, что нестерпимо хочу, чтобы она осталась у меня хоть на часок, и надо придумать какой-нибудь повод. Я простоял растерянно несколько секунд, но, так ничего и не придумав, отправился назад.
    О, счастье! Она, ничего не сказав, сняла куртку и прошла ко мне в комнату. «Сегодня какой-то особенный день, — подумал я, — 12 июля, этот день надо запомнить». Но какие это были пустяки по сравнению с тем, что было потом...
    А потом все как-то получилось само собой. Я не удержался, обнял ее и поцеловал в ярко накрашенные губы. И она растаяла в моих объятиях. О, господи! Я и не предполагал, что это может быть так прекрасно. Не разнимая своих губ, я аккуратно снял ее блузку, и мои руки впервые почувствовали тепло ее совершенного тела. Какие чудные мгновения! Я вдруг понял, что этого момента я ждал вот уже несколько лет! Несколько лет, а все так резко изменилось за один день!.. Несколько минут слышались лишь отрывистое дыхание и слабые стоны девушки... Затем все кончилось. Наступила приятная, сладкая слабость...
    Но что это? Вдруг яркий свет резанул по глазам, и настенные часы пробили семь утра. Нет, я не могу в это поверить! Это был всего лишь сон. О, боже, ну почему, почему я не испытал всего этого наяву. Настало утро, и, значит, меня ждут чашка кофе и омлет, а затем снова долгие и томительные часы в институте. И это значит, что она по-прежнему равнодушна ко мне и холодна, как ледяной айсберг...
    ПИСЬМО ПЯТОЕ

    В который раз мне представляется картина, созерцать которую я не могу без тупой боли в груди и холодной иглы в сердце. Всякий раз, когда я вижу ее, мне хочется просто исчезнуть, исчезнуть в никуда, где нет никаких чувств, а лишь черная пустота. И я постепенно начинаю осознавать, что мне хочется уйти из этого мира, уйти навсегда. В такие минуты становится страшно. Холодная дрожь пробегает по спине, и ноги сгибаются в коленях. Тогда я наливаю себе стакан крепкого вина и вмиг опустошаю его. Затем снотворное. Еще страшней оставаться наедине с самим собой всю ночь, когда уже ничто не мешает думать О НЕЙ, когда больная фантазия окончательно лишает покоя. Поэтому мне необходимо заснуть...
    Я вижу ЕЕ и с ней молодого мужчину, я не могу разглядеть лица мужчины, но отчетливо вижу его тело, могучее здоровое тело — волосатую грудь и упругий живот. Она любит таких мужчин, и от этого становится еще больней. И та, которую я люблю, нежно ласкает его грудь, ее лицо я вижу отчетливо. Сейчас оно совершенно особенное, на нем легкая улыбка и чуть-чуть затуманенный взгляд. Она наслаждается телом мужчины, она это делает в первый раз, на ее лице чувствуется неописуемое удовольствие вперемешку с детским любопытством. Ее тонкая кисть с длинными прозрачными ногтями играет с его мышцами, ноготь указательного пальца перемещается вокруг упругого соска. Затем она прислоняется щекой к его груди, и улыбка девушки становится шире. Ее правая рука держит мужчину за спину, а левая продолжает ласкать волосатую грудь... Но ее лицо... Нет, я не могу смотреть на ее лицо, эта улыбка, улыбка удовольствия и любопытства, это выше моих сил.
    А затем начинается самое главное... Но нет, здесь я делаю нечеловеческое усилие, и все исчезает. И я вдруг замечаю, что мои губы искусаны в кровь и учащенно бьется сердце. Но самое главное — душа. В моей груди ужасная пустота, и хочется исчезнуть, исчезнуть в никуда, где нет никаких чувств...
    Но вот, наконец, приходит сладострастное облегчение, приятная дымка застилает мой мозг, и я засыпаю. Я засыпаю для того, чтобы завтра вечером вновь встретиться с этим кошмаром.
    ЭПИЛОГ

    В 1991 году в Москве был арестован доктор медицинских наук одного научно-исследовательского института, некто Виктор К., имя и точное место работы которого я не привожу. Он обвинялся в изнасиловании и убийстве семерых женщин и девушек. В октябре состоялся суд, и сексуальный маньяк признал свою вину по всем преступлениям. Он ничего не говорил в свое оправдание и от последнего слова отказался. Через месяц его не стало...
    Во время обыска в его квартире был найден дневник, который потом и попал в мои руки. Эти пять писем, написанные им в юности, я и привел читателю.


    19 лет.

9. Элен.
  • Качество:
  • Дата: 13.02.1993 - 23.06.1993.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: И вновь грустная история одной любви...
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    1

    — Мы еще встретимся? — спросила молодая девушка, уткнувшись носом в подушку. — Слушай, это было так здорово!
    — Значит, все-таки это был твой первый раз. Я так и думал, — парень приподнялся с постели и включил ночник. Просторная комната осветилась тусклым голубым светом.
    — А что, ты разочаровался? По-моему неплохо для первого раза. Во всяком случае, ты выглядишь как выжитый лимон.
    Парень взял со столика ручные часы и присвистнул:
    — Первый час! Мне пора, — он вытащил из-под одеяла ноги и стал искать одежду, непонятно почему куда-то запропастившуюся.
    — Куда это тебе пора? — воскликнула девушка, схватив парня за руку. — Ты же обещал остаться на ночь. Ну, Андрюш, пожалуйста!
    — В любое время могут вернуться родители, а я не хочу играть глупую роль жениха, и доказывать им, что мы вот-вот поженимся. — Он напялил на себя трусики, найденные под кроватью, и встал с постели.
    — Так мы еще увидимся? — чуть не плача, вновь спросила девушка.
    — Не думаю. Понимаешь, Света, самую большую ошибку в своей жизни я допустил, когда по-настоящему влюбился. И я не хочу повторять дважды одну и туже ошибку. К тому же... впрочем, неважно. — Андрей еще раз оглядел комнату. — А где мои брюки?
    Девушка некоторое время пристально смотрела на парня.
    — И ты ее все еще любишь? — спросила она.
    — Кого? — Андрей встал на четвереньки и еще раз заглянул под кровать. — И здесь нет.
    — Ту, в которую ты влюбился. Ты все еще любишь ее, да?
    Парень посмотрел на свою подругу и устало произнес:
    — Да.
    — А как же я? Зачем тогда все это? — На глазах Светы выступили слезы. — И что ты должен был чувствовать, ложась со мной в постель, если есть та, другая.
    Что значит есть? — произнес Андрей, стоя на четвереньках у кровати. — Она для меня существует, а я для нее — нет. Эта любовь живет в моем сознании, а организм требует нечто более существенного. Мне просто нужно было расслабиться.
    — Ну, ты негодяй.
    — Света! Тебе было приятно со мной, ведь так? И мне тоже. Что же такого? Не мог же я все рассказать тебе с самого начала. — Он встал с пола и слегка улыбнулся. — Отдай мою одежду!
    — Как ее зовут? — не замечая просьбы, спросила девушка.
    — Ну, какая разница!
    — Придется тебе возвращаться голым, — монотонно сказала Светлана.
    — Ну, ладно. — Андрей выдержал паузу. — Я зову ее Элен. Лена — это слишком просто для нее.
    — Одежда в шкафу, — сказала девушка и повернулась на другой бок.
    — В который раз я убеждаюсь, что правда — совсем никчемная штука. Не знала бы ты ничего — и было бы лучше. И мне и тебе.
    За окном раздался шум проезжающего трамвая. Андрей раздвинул шторы и посмотрел вниз.
    — Как бы мне не пришлось возвращаться домой пешком сегодня, — удрученно заметил он.
    — Не мешай мне спать, — сказала девушка.
    Андрей молча развел руками и начал одеваться, достав брюки и рубашку из шкафа. Сейчас он думал о Светлане, с которой познакомился всего несколько часов назад, но уже успел понравиться ей, понравиться настолько, что она, не задумываясь, отдала ему свою любовь, без сожаления расставшись с невинностью. И вот теперь он покидает ее, удовлетворившись несколькими минутами страстной любви. Но Андрей не чувствовал за собой какой-либо вины, и ему не было жаль расплакавшейся девушки. Он понимал, что не пройдет и недели, как от ее обиды и разочарования не останется и следа. Ведь, если разобраться, она тоже не испытывала к нему глубоких чувств, и все, что сегодня произошло, было лишь легким увлечением. О, если б она испытала хоть часть тех мук, которые принесла Андрею любовь к той прекрасной Элен. Ему казалось, что никто больше не способен так любить, как он, а значит и никто не нуждается в его сострадании...
    В такие минуты Андрей не мог долго думать о своих брошенных подругах. В порыве страсти ему удавалось отключиться, но лишь наступало расслабление, он вспоминал Элен. И жгучая боль сжимала его грудь. О, если бы на месте той была Она, такая прекрасная и совершенная, как бы тогда все изменилось. Ему хотелось ласкать ее обнаженное тело, зарыться головой в ее пахучих волосах и предаться настоящей, искренней любви. Но этого не случалось. И Андрей был не в силах что-либо изменить...
    Поэтому он не хотел больше находиться здесь и спешил домой, чтобы уединиться и уснуть, не чувствуя рядом никого.
    А завтра утром начнется новая неделя, через которую Андрей пронесет свою не угасавшую надежду, и которая вновь закончится пустыми ожиданиями и ночью с какой-нибудь беспечной девушкой...
    Электронные часы пропикали час ночи. Андрей мчался домой в каком-то одиноком трамвае, прислонившись щекой к холодному стеклу. Летние ночи становились все более прохладными. Но парень не чувствовал холода. Он вспоминал свой выпускной бал, куда одна из его одноклассниц пришла со своей подругой, которую и звали Элен. Они танцевали вместе всю ночь... Но, кажется, это было так давно.
    2

    Часы пробили десять утра, когда Андрей проснулся в своей мягкой постели и стал припоминать вчерашний день. Но прошедшее воскресенье не оставило в памяти ничего, над чем стоило бы поразмыслить. В зашторенные окна пробивался солнечный свет — начиналась последняя неделя студенческих каникул. А через семь дней вернутся с юга родители, и кончится вольная жизнь, начнется учеба, и вместе с ней навалится столько бессмысленных проблем.
    Андрей, не торопясь, встал с постели и напялил на себя брюки. В который раз он убеждался, что думать о завтрашнем дне совершенно ни к чему. Это не принесет ничего, кроме пустых разочарований. Сегодня отличная погода, сегодня ничего не висит над душой, и надо радоваться этому. Мало ли что случится завтра. Может быть, по большому счету это и глупо, но, тем не менее, так гораздо легче жить...
    Раздвинув шторы, Андрей открыл окно и слегка улыбнулся. Он любил так встречать каждый новый день — у открытого окна, когда свежий утренний воздух врывается в комнату и приятно обнимает тело, когда солнце только показалось на горизонте и дарит свои первые лучи недавно проснувшемуся городу. Кстати, вот еще одна особенность, которую Андрей замечал за собой, ранним утром его сознание совершенно по другому воспринимает окружающий мир. Все кажется гораздо проще, все проблемы тускнеют на фоне начинающегося дня, полного надежд и ожиданий. После ночного сна не только тело приобретает новые силы, но и его мозг как бы избавляется от всей грязи прошедших суток и дарит ему чистое и ясное сознание. Утром он романтик, и жизнь кажется прекрасной поэмой какого-нибудь классика девятнадцатого века. Но проходит день, и все надежды исчезают без следа, гармоничные строки поэта переходят в скучную, нудную прозу...
    Элен... Андрей опять вспомнил о ней. О, как бы он хотел, чтоб она сейчас лежала здесь, в его постели, и еще смотрела последний утренний сон. Андрей взглянул на кровать и представил ее смуглое тело, накрытое белой простыней, ее упругая грудь чуть-чуть оголена, а густые волосы разбросаны по подушке. И он бы пошел на кухню и приготовил ей кофе, и он бы это делал каждый день, и этого было бы достаточно для полного счастья. Как мало... но в то же время это так много.
    Наконец, оторвав взгляд от пустой холодной постели, Андрей оставил в стороне свои размышления и отправился в ванную. Почистив зубы и умывшись прохладной водой, он включил погромче радио и заглянул в холодильник. Совершенно пусто. Захлопнув дверцу, Андрей, не торопясь, приготовил себе холодный чай и, сделав первый глоток, вновь впал в раздумье.
    На этот раз его вернул на землю телефонный звонок. Андрей оставил на столе чашку и подошел к аппарату.
    — Алло!
    — Привет, Андрюх! Это я, Николай. Не хочешь сходить сегодня на «видео»?
    — Во сколько?
    — В шесть вечера, отличный фильм. Как раз в твоем вкусе.
    Андрей задумался.
    — Нет, сегодня нет настроения.
    — Жаль! Ну, ладно... А, да! Совсем забыл. Ленка приглашала тебя в среду, часов в семь.
    Андрей встрепенулся.
    — Зачем?
    — Вот этого я не знаю! — усмехнулся тот.
    — Погоди, Николай, а... — он помолчал. — Что ты говоришь за фильм там идет?
    Колька вновь усмехнулся.
    — Да с этого, наверное, и надо было начинать. Видишь, Андрюх, не все уж так и плохо в этой жизни.
    — Все равно ничего не изменится, — с грустью произнес тот.
    — Кто знает. Хорошее обычно случается, когда этого ждешь меньше всего. Отчасти ты сам сейчас в этом убедился. Знаешь, по голосу сразу чувствуется перепад твоего настроения.
    — Ладно, Николай, — сказал Андрей, — заходи за мной около пяти. Ну, все, — он повесил трубку.
    Колька был одним из самых близких его товарищей, они вместе учились в институте и свободное время тоже часто проводили вместе. Он почему-то никогда не имел успеха у девчонок, и это порой его сильно задевало. Но главная его особенность состояла в том, как казалось Андрею, что он был родным братом Элен. Николай знал о тех чувствах, которые испытывает Андрей к его сестре, и в этом вопросе был полностью на стороне своего друга. Он часто намекал ему, что очень хочет, чтобы тот вошел в их семью, но даже это ничего не могло изменить. Элен была равнодушна и холодна к нему.
    Андрей допил чай и вновь встал у открытого окна. Сам того не желая, он снова и снова возвращался к больной теме. Как я изменился! Как резко изменились понятия о морали и нравственности. И совершенно другими стали взгляды на жизнь. Та розовая дымка, через которую я смотрел на мир в детстве, рассеялась, и он предстал передо мной во всем своем безобразии и уродстве. И с этим приходится мириться... И это она отчасти меня сделала таким. После ее очередного «нет» надо отвлечься... иначе ужасно больно. Вот я и иду в бар и потом... Но она об этом не знает... Да лучше б знала! Ведь в том все и дело, что я ей безразличен как пустота. Даже когда она смотрит на меня, мне кажется, что она смотрит сквозь меня.
    Андрей сел на подоконник и улыбнулся восходящему солнцу. И все же я рад, что она хочет меня видеть. Я почти счастлив... Ему почему-то вспомнились слова одного мудреца: «На смену черной ночи всегда приходит светлый день, а зима всегда сменяется летом». Хотя бывает и обратное... Но иначе, — успокоил себя Андрей, — мы бы не чувствовали прелестей теплого лета и радости утреннего восхода...
    Но в глубине души он знал, что Элен просто что-то нужно от него, какая-то услуга и не более. Она знала, что Андрей не может отказать ей ни в чем, и этим частенько пользовалась. Но зачем ему сейчас думать об этом? Пусть надежда живет в его сердце, а разочарований хватит вдоволь в среду после самой встречи. Андрей залез с ногами на окно и, обняв руками коленки, еще долго смотрел на проснувшийся город...
    3

    Никогда время не летит так быстро, как в последние дни летних каникул. Наступила среда, и Андрей с нетерпением ждавший этого дня, приведя себя в порядок, отправился на свидание с той самой девушкой, любовь к которой он пронес через три года обучения в институте, где столько умных и красивых, немножко загадочных и просто симпатичных девчонок порой только и ждали рыцаря своего сердца, чтобы отдать ему свою чистую и искреннюю любовь. Это не значит, что Андрей был верен Элен, но он порой уходил в «загул» лишь потому, что не имел ни малейшей надежды на взаимность своих чувств. Он бы с радостью дорожил своей верностью, назло всем другим девчонкам, если б только любовь к нему жила в сердце Элен, и даже если б только эта любовь могла зажечься в ее груди. Но это, как казалось Андрею, было совершенно исключено...
    Ручные часы пропикали семь вечера, когда он постучался в дверь до боли ему знакомой квартиры. Открыла Элен... О, боже! Как прекрасно она выглядела. На ней было легкое белое платье, в нем Андрей ее никогда раньше не видел, чуть-чуть открытая грудь, смуглые плечи... Андрей почувствовал, как от волнения забилось его сердце. Но, сдерживая свои чувства, он спросил обычным голосом:
    — Колька сказал, что ты просила зайти.
    — А ты, как всегда, пунктуально точен. — Она загадочно улыбнулась и совершенно не свойственным добродушным тоном сказала: — Проходи!
    Андрей зашел в прихожую и, скинув кроссовки, удивленно спросил:
    — Ты одна?
    — А, родители уехали на дачу, — небрежно сказала девушка,— у них сейчас отпуск.
    — А Колька?
    — Колька! — усмехнулась Элен. — Он вообще приходит только ночевать. Это часов в двенадцать, не раньше.
    Андрей почувствовал, как вновь забилось сердце, и какой-то непонятный холодок пробежал по спине. В его голове вертелось лишь одно слово: «Неужели?» Но, сделав глубокий вздох, он выбросил из головы навязчивую мысль: «Это исключено!»
    Они прошли в комнату Элен. На столе стояли две чашки чая и небольшая ваза с эклерами. Андрей сел на стул, а Элен, взяв одно пирожное, запрыгнула с ногами на кровать.
    — Угощайся, — сказала она. — Это я сама приготовила.
    Андрей сделал небольшой глоток и запустил в рот один из эклеров. Вот это да! Он поймал себя на мысли, что впервые в жизни ест такую вкуснятину.
    Но что-то все-таки мешало ему вести себя непринужденно. Зачем она позвала меня? Зачем все это — чай, эклеры...
    И Элен, как бы предчувствуя его вопрос, сказала:
    — А мне скучно одной целыми днями здесь сидеть, дай, думаю, встретимся, поговорим, — она слегка улыбнулась. — А ты чем занимаешься?
    — Да так, или дома сижу, или гуляю.
    — А на дискотеке когда последний раз был?
    Андрей задумался. Соврать или сказать правду? Может быть, она догадывается про Светку? Нет, вряд ли.
    — В это воскресенье, — наконец ответил он, решив сегодня по возможности не лгать. — Да так, ничего особенного, драк не было, «музон» весь старый.
    Элен вновь улыбнулась.
    — А из знакомых кто был?
    Андрей покачал головой:
    — Никого, несколько ребят из нашего института, но я с ними почти не общаюсь.
    Некоторое время длилось молчание. Вдруг Элен неожиданно спросила:
    — Хочешь вина? — и прежде чем Андрей успел что-либо ответить, она спрыгнула с постели и отправилась на кухню. Не прошло и полминуты, как Элен вернулась с двумя наполненными бокалами. Не спеша приблизившись к Андрею, она протянула ему один из них, а сама присела на кончик стола, так что ее босые ноги коснулись коленок парня. Тот несмело сделал несколько глотков и с удовольствием заметил, как исчезла дрожь в руке, державшей вино. Девушка тоже сделала пару глотков и, поставив свой бокал на стол, положила руки на плечи Андрея.
    — А у меня для тебя сюрприз, — сказала она нежным бархатным голосом. — Закрой глаза!
    Андрей, уже ничего не соображая, закрыл глаза. Он вновь заметил слабую дрожь в руках и чувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. «Неужели? Неужели?» — вновь вертелось в его голове. С трудом сдерживая себя, он продолжал сидеть не шелохнувшись. Вдруг Андрей почувствовал, что руки Элен обвили его шею, а сама она всем телом прислонилась к его спине.
    — Все, — прошептала девушка.
    Андрей открыл глаза, и, встав со стула, повернулся в сторону Элен. О, боже! Она стояла совсем без ничего, и лишь тонкие белые трусики прикрывали ее наготу. Ее упругая грудь находилась прямо напротив груди парня, а руки лежали на его плечах. Какое совершенное тело! Андрей вплотную приблизился к девушке, так, что та почувствовала бедром твердый бугорок в штанах парня.
    — Ты хочешь меня? — прошептала Элен.
    — Да.
    — Очень?
    — Очень!
    Девушка не торопясь расстегнула пуговицы на рубашке Андрея, и затем положила свои руки на его обнаженную грудь.
    — Я твоя, — сказала она и, закрыв глаза, поцеловала парня в губы...
    «Видно есть на свете бог!» — это было последнее, о чем успел подумать Андрей. И он предался своим чувствам, переполнявшим его, предался без остатка. Он знал, что надо делать, он делал это много раз, но, господи, так хорошо ему еще не было никогда. Вот, что значит настоящая любовь!
    Андрей ласкал белую, как мрамор, грудь девушки, прикладывался губами к ее соскам, отчего та стонала от удовольствия и резко вздрагивала. Он целовал ее губы, плечи, живот, ласкал руками ее полные бедра. Это было прекрасно! Вот, черт возьми, что значит быть по-настоящему счастливым!
    Сорвав с Андрея рубашку, Элен торопливо расстегнула его брюки и что есть силы прижалась к мужскому телу. Тогда парень приподнял ее за бедра и аккуратно положил на мягкую постель. Сев рядом, он медленно снял с девушки трусики и лег на нее, продолжая ласкать упругую грудь...
    Мог ли он предположить еще час назад, какой подарок приготовила ему судьба! Как щедро может наградить Фортуна того, кто так настойчив в своих стремлениях!
    Но как коротки минуты счастья... Движения Андрея становились все чаще и чаще, и, наконец, он услышал отчаянный крик Элен. Это был крик наивысшего удовольствия. Затем парень, обессиливши, упал на постель, рядом со своей подругой.
    Несколько минут они лежали молча, было слышно лишь учащенное дыхание девушки. Наконец, она встала с постели, перепрыгнув через Андрея, и, вынув из шкафа домашний халат, набросила его себе на плечи. Затем Элен подошла к стоявшему в углу зеркалу и, с улыбкой посмотрев через него на лежавшего без сил Андрея, стала медленно причесывать свои вьющиеся волосы.
    — Я все сделал правильно? — наконец спросил парень, приподнимая голову с подушки.
    Элен заколола свои волосы и повернулась к Андрею.
    — Ты все сделал правильно, — сказала она и улыбнулась какой-то странной недоброй улыбкой. — Но ты ошибся в главном.
    Андрей встрепенулся и встал с постели.
    — Что ты хочешь сказать?
    Девушка посмотрела прямо в глаза парню и, запустив расческу на стоявшее рядом кресло, подошла к двери.
    — Все очень просто, — сказала она каким-то жестоким, необычным для нее голосом, — у меня СПИД... вот так-то, — и вышла из комнаты. Андрей застыл на месте, ничего не говоря, и не делая никаких движений. Прошла минута, и он медленно опустился на постель. Теперь ему все стало понятно. Теперь все стало на свои места. Но нет, как же она могла... Эта прекрасная зеленоглазая Элен... как же она могла... Андрей в отчаянии закрыл лицо руками. Нет, она всегда была такой. И я знал это. Она обманула меня, но и я... я сам обманул себя. Теперь все стало на свои места. Он ошибся в Элен, но он не ошибся в своем отношении к жизни. Жизнь — дерьмо. Так всегда было и будет...
    ЭПИЛОГ

    Был пасмурный летний вечер. Почему-то совершенно безлюдные улицы. И в воздухе чувствовался запах недавно прошедшего дождя. Так выглядел последний вечер в жизни Андрея...
    Он шел по пустынным улицам к широкой реке. Он шел пешком, увы, сейчас ему было некуда торопиться. Андрей не хотел прощаться ни с кем и ни с чем. Ни с родителями, ни с друзьями, ни с шестиструнной гитарой, одиноко стоявшей в углу его маленькой комнаты. Ему не хотелось оставлять ни завещания, ни предсмертного письма, как это делалось в трагических фильмах. Он просто желал избавиться от неимоверной душевной боли, он просто желал исчезнуть...
    Андрею стало жарко. Он снял свою кожаную куртку и повесил ее на сучок попавшегося по дороге липового дерева. — И боль причиняет не то обстоятельство, что я потенциальный покойник, — думал он. — Сам поступок Элен заставляет меня ненавидеть жизнь. И все-таки человек — самое мерзкое создание природы. Правда есть еще пираньи, но они хоть просты в своей сущности: они пожирают все живое, да и только. А человек... как он порой бывает изощрен в причинении боли другим.
    Нет, не обрекающий результат анализа на ВИЧ и страх ожидания смерти ведут меня сегодня к этой реке. Так было бы даже интересней. Остаток жизни был бы раем: не копи денег на завтра, трать их все сегодня, все без остатка, на все, что хочешь. Не учись ради будущего — его нет, жить сегодняшним днем — это так прекрасно. Ведь нашу жизнь омрачает лишь то, что мы живем впрок...
    Прекрасная, прекрасная Элен... Как ты смогла это сделать. Но все же самые счастливые минуты в моей жизни были минуты, проведенные с ней. Элен... Это ангел и дьявол, слитые воедино. Я ненавижу ее... но все-таки я ее люблю. Любить и ненавидеть в одно и тоже время… Я б никогда не поверил, что так бывает...
    Наконец, показалась река. Андрей знал, что в свои двадцать лет он практически не умеет плавать. И сил у него хватит доплыть только до середины. Вокруг ни души — это прекрасно. Но как сильно бьется сердце! Андрей прошел по мосту на другую сторону и спустился на песчаный берег. Никогда ему не казалась такой страшной эта черная река, как теперь. Но сегодня не надо будет делать таких шагов, которые требуют особой концентрации сил и воли, вроде взмаха бритвы или шага в бездну. Сегодня все случится постепенно...
    Он снял рубашку и бросил ее на песок. Как приятна вечерняя прохлада. Затем часы. Кстати, сколько сейчас? Половина девятого... Ну, вот, вроде бы и все. Я вдоволь насытился этим миром, посмотрим, что находится в конце того черного коридора, который так часто снился мне во сне...


    19-20 лет.

10. Замок Литтлвуд.
  • Качество:
  • Дата: 27.06.1993 - 02.07.1993.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Детектив в лучших английских традициях.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть


    1

    - Итак, - говорил Чарльз Литтлвуд, - вы все знаете о той страшной трагедии, которая произошла в этом замке ровно месяц назад. Был убит мой младший брат Роберт, - тут голос хозяина дрогнул, но, взяв себя в руки, он продолжал, - и полиция до сих пор не нашла преступника. И вот тогда я обратился к частному детективу сэру Майклу Моррису, - Чарльз Литтлвуд положил руку на плечо стоявшего рядом мужчины, - который с радостью согласился мне помочь. Я собрал вас всех сегодня по его просьбе. Думаю, вам не составит большого труда провести один день в этом семейном замке. Да, совсем забыл, я до сих пор не представил вас друг другу. - Мистер Литтлвуд подошел к молодому мужчине, сидящему в большом кресле, и произнес, - сэр Герберт Уотер, один из консультантов моей фирмы по вопросам сбыта продукции,- отличный работник, пожалуй, если мне придется уйти на покой, то лучшей замены для себя я найти не смогу. Миссис Томсон - моя племянница, я думаю, некоторые из вас читали ее последний роман и уже имеют определенное мнение об его авторе. Я, честно говоря, не в восторге от этого произведения, но, что делать, новое поколение выбирает новую литературу, и здесь, пожалуй, уже ничего не изменишь. Ее муж, сэр Дейл Томсон,- отличный адвокат и непревзойденный игрок в покер, - хозяин вернулся на прежнее место и продолжал, - Лора Литтлвуд- жена покойного Роберта, все вы, наверное, понимаете, как трудно ей сейчас, и дополнительную боль доставляет тот факт, что убийца разгуливает на свободе. Джеймс Вильямс - юридический консультант моей фирмы, и, конечно же, Ричард Паркер - ближайший друг Роберта, с которым он был знаком еще со студенческих лет. - Выдержав паузу, Чарльз Литтлвуд продолжал, - все вы занимали определенное место в жизни Роберта, и, я надеюсь, вы поймете меня, если детектив Моррис побеседует с каждым из вас.
    - Вы подозреваете, что убийца находится среди нас? - спросил Ричард Паркер.
    - О, нет, - ответил хозяин замка, - никого из вас я ни в коей мере не подозреваю в причастности к смерти Роберта, просто вместе обсудив события последних месяцев, мы хотя бы отчасти сможем пролить свет на это дело.
    - Согласен, - сказал Дейл Томсон, - пока не будет найден убийца Роберта, никто из нас не сможет до конца оправиться от этой трагедии, поэтому вы поступили совершенно правильно, мистер Литтлвуд.
    - Разумеется, - поддержал его Вильямс, закуривая сигару,- то, что произошло месяц назад, совершенно не похоже на простой грабеж, и пока мы не поймем причину трагедии, опасность будет висеть над всеми жителями этого замка, не говоря уже о том, что разобраться в происшедшем для всех нас дело чести. Так что не стоит оправдываться перед нами, мы все понимаем вас.
    - Боюсь, что это пустая трата времени, - сказала миссис Томсон, - прошел уже целый месяц, и вряд ли сейчас можно что-нибудь выяснить. По-моему новое расследование только причинит дополнительную боль маме. Не знаю...
    - Не беспокойся, Кристи, - ответила миссис Литтлвуд, - раз уж мы все собрались здесь, я думаю надо попытаться хоть что-нибудь выяснить.
    - Ну, что ж, - сказал Чарльз, - я рад, что вы отнеслись с пониманием к моей затее. Но, пожалуй, что сейчас слишком поздно для того, чтобы начинать беседу с сэром Моррисом. Я думаю, он согласится заночевать в этом замке, а завтра утром уже начать свое расследование. Для всех вас, господа, приготовлены отдельные комнаты, где вы сможете спокойно переночевать. Ну вот, пожалуй, и все на сегодня. Я жду вас всех к завтраку в восемь часов утра.
    - Спокойной ночи, дядя, - сказала Кристи Томсон, подойдя к Чарльзу. - Сегодня был трудный день, и мы с Дейлом чертовски устали.
    - Спокойной ночи, Крис, - ответил тот. - Надеюсь, вам будет удобно в твоей комнате. С тех пор, как ты вышла замуж, там ничего не изменилось. - Он поцеловал свою племянницу в щечку, и та вместе с мужем покинула огромную гостиную.
    - До завтра, Чарльз, - сказала Лора Литтлвуд и, кивнув гостям, вышла вслед за дочерью, захватив со стола толстую книжку, заложенную где-то посередине.
    - Герберт, - продолжал хозяин замка, - я надеюсь, вам подойдет наша гостевая, и для вас, Джеймс, также приготовлена комната для гостей, они находятся напротив друг друга. Как компаньонам моей фирмы, думаю, вам уютней будет находиться в соседних комнатах.
    - Да, Чарльз, но боюсь, я не смогу ее отыскать в лабиринтах коридоров вашего замка, - сказал Герберт Уотер.
    - Не беспокойтесь, я знаю, где она находится, - Вильямс встал со стула, приглашая за собой Герберта. - Спокойной ночи, Чарльз, - сказал он и вышел из гостиной со своим компаньоном.
    - А ты, Ричард, можешь заночевать на самом верху. Там отличная комната. А из окон открывается прекрасный вид, особенно ранним утром, когда восходит солнце. Горничная проводит тебя, - и хозяин зазвенел колокольчиком, лежавшим на столе.
    - Спасибо, мистер Литтлвуд. Я давненько не был в этом замке и с удовольствием заночую здесь.
    - Открылась дверь, и в комнату вошла горничная, с которой Ричард и удалился по широкой лестнице, ведущей наверх. В комнате остались лишь детектив Моррис и сам Чарльз Литтлвуд. Стало тихо, как будто бы весь замок погрузился в сон, лишь треск дров в горящем камине нарушал ночную тишину.
    Наконец Майкл Моррис, не проронивший за все это время ни слова и внимательно наблюдавший за приехавшими гостями, посмотрел на часы и сел на стул.
    - Кто кроме вас и миссис Литтлвуд еще живет в замке? - спросил он.
    - Служанка, Марта, - ответил Чарльз, присаживаясь напротив, - и кухарка. Они здесь работают уже пятнадцать лет, и я им полностью доверяю.
    Детектив протер двумя пальцами уголки глаз.
    - Расскажите еще раз, что произошло той ночью. Сейчас, находясь в самом замке, я, думаю, несколько по иному восприму ваш рассказ. Если я не ошибаюсь, вы проснулись в пятом часу утра...
    - Да, - начал мистер Литтлвуд, - той ночью была особенно яркая Луна, и в моей комнате было довольно-таки светло, как будто горел ночник. Я всегда с трудом засыпаю в полнолуние. Поднявшись с постели, я открыл окно, чтобы вдохнуть ночной прохлады, и тут заметил свет во дворе замка, как будто бы зажглись фары автомобиля. Так оно и было, вскоре послышался шум мотора, и машина постепенно скрылась в ночной тьме.
    - Вы не запомнили хотя бы цвет автомобиля или марку?
    - Увы, я ничего не смог разглядеть за кронами деревьев. Обеспокоившись этим, я тут же отправился в комнату Роберта, может быть, у него были какие-нибудь срочные дела в городе, и поэтому он так внезапно покинул замок, что, конечно, было мало вероятно.
    - Простите, - перебил его Майкл, - если я буду задавать несколько нелепые вопросы, но этого требует моя профессия.
    - Конечно, мистер Моррис...
    - Где в это время находилась миссис Литтлвуд, и вообще, что в это время делали все жители замка?
    - Жена Роберта тогда гостила у своей подруги Мэри. У той своя ферма под Лутоном, Лора любит там иногда проводить свой week-end. Стало быть, кроме меня и самого Роберта здесь были только кухарка и горничная. Само собой разумеется, что они спали и обо всем случившемся узнали только от меня.
    - Хорошо, продолжайте, - попросил детектив.
    - Комната Роберта находилась в восточном крыле замка, впрочем, я показывал вам ее сегодня. Подойдя к ней, я несмело постучался и, не дождавшись ответа, зашел внутрь, - мистер Литтлвуд выдержал паузу и сделал несколько глотков из бокала с вином, стоявшего на столе. - Как вспомню эту картину, то просто мурашки... по коже...- он вновь запнулся. Но, наконец, сделав глубокий вдох, продолжал, - Роберт лежал в своей постели, он был уже мертв, но из раны на правом виску еще сочилась кровь, вся подушка была в крови... и его глаза... бессмысленно смотрящие в никуда... это ужасно.
    - И вы вызвали полицию, - подвел итог Майкл.
    - Да. Они обнаружили распахнутое окно на первом этаже неподалеку от комнаты Роберта и следы во дворе, они вели прямо к автомобильной стоянке. Так что в той машине находился убийца, детектив, но было уже слишком поздно.
    - Вы не слышали выстрела? - спросил тот, - или каких-нибудь посторонних звуков в самом замке?
    - Моя комната наверху, - хозяин ткнул пальцем в потолок,- в самом центре замка, при всем желании я бы ничего не смог услышать. Но выстрел должна была слышать Марта, она живет прямо над комнатой Роберта. Но, увы, - Чарльз пожал плечами в знак того, что та ничего не заметила.
    - Пистолет с глушителем, - произнес в раздумье Майкл Моррис, - ну, что ж, завтра мне предстоит трудный день, и я бы хотел как следует выспаться.
    - Позвольте, я провожу вас, - сказал Чарльз Литтлвуд, - знаете, вы мне много симпатичнее, чем любой полицейский из Скотланд Ярда. Я надеюсь, вы прольете свет на это загадочное дело.
    - Благодарю вас, мистер Литтлвуд. Я сделаю все, что смогу.

    2

    Настенные часы пробили восемь утра. За длинным столом сидели все гости семейного замка Литтлвуд, за исключением детектива Морриса и самого хозяина. Никто не притрагивался к завтраку, и все с нетерпением ждали Чарльза Литтлвуда. Это был из ряда вон выходящий случай. Еще ни разу не было, чтобы порой излишне пунктуальный хозяин опоздал хотя бы на минуту, тем более к завтраку, когда приглашенные гости ждали его за столом. Было непонятно и отсутствие детектива Морриса, который по идее должен находиться среди интересующих его гостей замка.
    Прошло еще десять минут. Но никто не проронил ни слова, хотя можно было догадаться, о чем думает каждый из присутствующих здесь. Лишь миссис Литтлвуд нервно вертела в своих руках чайную ложку. Поистине, в этом замке порой происходили таинственные вещи.
    Наконец, дверь открылась, и перед гостями возник Майкл Моррис. Еще вчера добродушный и даже немного стеснительный детектив выглядел чересчур холодно. Все мускулы на его лице были напряжены, в глазах появилась решительность и уверенность. Он встал напротив окна и произнес:
    - Сегодня ночью был убит хозяин замка сэр Чарльз Литтлвуд. У меня есть все основания полагать, что это сделал тот же человек, что месяц назад расправился с его братом Робертом Литтлвудом. Все окна и двери замка были заперты изнутри и таковыми остаются до настоящего момента. Даже если бы кто-то сумел проникнуть сюда, то он неизбежно оставил бы следы на белом линолеуме коридоров - со вчерашнего вечера моросит дождь. Но я ничего подобного не обнаружил. Так что прошу меня простить, господа, но убийца находится среди вас, и с этого момента вы все находитесь в числе подозреваемых.
    - Вы уже вызвали полицию? - спросил Герберт Уотер.
    - Я думаю, вам неизвестно, господа, - не замечая вопроса, продолжал Майкл,- что сэр Чарльз Литтлвуд был ближайшим другом моего отца, и что именно он помог мне встать на ноги и выбиться в люди. И я обещаю вам разобраться в этом деле прежде, чем кто-либо из вас покинет этот замок.
    - Нам понятен ваш гнев, мистер Моррис, - сказал Дейл Томсон, - но мы не собираемся оставаться в замке до конца своих дней.
    - А что касается полиции, - вновь продолжал детектив, - то право на этот звонок я оставляю за собой. Во всяком случае, я побеседую с каждым из вас, а там будет видно.
    - Но что вы выясните с помощью простой беседы? - спросил Ричард Паркер. - Любой из нас скажет, что он спал всю сегодняшнюю ночь, и при всей своей изворотливости вы не придеретесь к подобному ответу.
    - Оставим сегодняшнюю ночь, - сказал детектив, - и начнем с убийства Роберта Литтлвуда. Может быть, нам и не придется возвращаться к смерти Чарльза. Держу пари, что кто-то из вас допустил грубую ошибку, наметив убийство на эту ночь, достаточно сузив тем самым круг подозреваемых.
    - Простите, мистер Моррис, - сказала миссис Томсон, - но ведь и вы тоже провели ночь в этом замке.
    - Спасибо миссис, - ответил детектив, - я непременно учту этот факт.
    - Причем, если я не ошибаюсь, - заметил Дейл, - то ваша комната находилась ближе всего к спальне Чарльза.
    - Совершенно верно, - сказал Майкл, - и я не слышал выстрела. Это дает мне основание полагать, что пистолет убийцы был с глушителем. И Роберт был убит из пистолета с глушителем. Вот и делайте соответствующие выводы. Кстати, мистер Томсон, если этот вопрос вас так беспокоит, то я могу предоставить вам свое алиби на тринадцатое число прошлого месяца.
    - Не стоит...
    - А вот что делали вы в ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля?
    - Это официальный допрос?
    - Считайте, как хотите. Итак, я вас слушаю.
    - Начнем с того, что мы с женой вернулись из ресторана в половине третьего. Это может подтвердить наш садовник Марк.
    - В каком ресторане вы ужинали?
    - В "Белом Дворце".
    - Отлично, продолжайте.
    - Мы легли спать и практически сразу же заснули... Где-то в четыре часа нас разбудил телефон.
    - Бывает же так, - заметил Майкл, - Роберт был убит около четырех, и именно в это время вас разбудил телефонный звонок, эдакое стопроцентное алиби.
    - Адвокат бросил на стол салфетку, которую он нервно мусолил в руках, и с вызовом произнес:
    - Послушайте, мистер Моррис...
    - И что было дальше? - перебил его детектив.
    Взяв себя в руки и повинуясь властному голосу Майкла, Дейл Томсон продолжал:
    - Звонил мой отец, мистер Дэвид Томсон. Надеюсь, вам известно, что он страдал раком желудка. Той ночью у него усилились боли, и он попросил меня приехать к нему.
    - А ваша жена осталась одна.
    - Мистер Моррис, я звонил ей от отца часом позже. При всем своем желании она бы не смогла за это время добраться до замка и обратно. Тем более, по вашим словам, убийство произошло уже около четырех.
    - Вы поехали к отцу на своей машине?
    - Разумеется.
    - Значит, садовник должен был слышать шум мотора.
    - Думаю, что да.
    - О'кей, - сказал детектив, - вернемся к ресторану. Скажите, адвокат, туда вы тоже добирались на машине?
    - Совершенно верно.
    - Вы бы могли указать путь, по которому вы возвращались домой?
    Томсон усмехнулся.
    - Мистер Моррис, - сказал он, - я в курсе, что у книжного магазина был ремонт дороги, так что мне пришлось сделать небольшой крюк. Оставьте свои неостроумные ловушки для другого раза.
    - Что ж, хорошо. Сколько времени вы провели в ресторане?
    Адвокат задумался.
    - Около трех часов, - подсказала миссис Томсон.
    - Да, пожалуй, так.
    - Попытайтесь вспомнить, что вы заказывали в тот вечер.
    Дейл вновь задумался.
    - Бифштекс с кровью, что-то на гарнир, шоколадный коктейль...
    - Устрицы, - добавила супруга.
    - Да, устрицы, и, пожалуй, все.
    Детектив набрал воздух для того, чтобы задать новый вопрос, но почему-то промолчал. Вдруг он стукнул себя по карману и о чем-то задумался.
    - Прошу прощения, господа, я сейчас, - и Майкл быстрыми шагами вышел из гостиной.
    Гости, не притронувшиеся к завтраку, по-прежнему молчали, только мистер Томсон, сидевший все это время в напряжении, облегченно вздохнул, когда детектив вышел из комнаты. Герберт Уотер достал какую-то таблетку из внутреннего кармана пиджака и запустил ее себе в рот, а Кристи Томсон положила руку на плечо матери и утешительно сказала:
    - Не беспокойся, мама, все будет хорошо.
    Миссис Литтлвуд выглядела очень бледной. Казалось, на нее новое убийство произвело большее впечатление, чем на всех остальных. Она не сводила глаз с какого-то предмета на столе и продолжала теребить в руках чайную ложку.
    Майкл вернулся спустя пять минут. Он щелкнул пальцами и слегка улыбнулся.
    - Отлично. Вы утверждаете, что в четыре часа ночи отправились к своему отцу. Но он умер от рака неделю спустя, и при всем желании проверить этот факт нельзя. Даже если вы то же самое рассказали полиции, и те интересовались у сэра Дэвида Томсона, было ли это так, это ни о чем еще не говорит. О такой ли услуге можно попросить больного отца, когда тому абсолютно нечего терять. Более того, - детектив облокотился на спинку стула и посмотрел прямо в глаза мистеру Томсону, - ваше алиби, которое вы, наверное, придумали со своей супругой, оказалось таким же непрочным, как песочный замок, и достаточно было одной волны, чтобы разрушить все до основания. Я только что звонил вашему садовнику, он действительно утверждает, что вы вернулись в тот вечер в два тридцать. Интересно, чем вы его убедили в необходимости говорить неправду. Но он ничего не слышал около четырех ночи - ни шума мотора, ни звука открывающегося гаража. Странно, не правда ли? Пожалуй, об этом вы забыли предупредить его. После этого я позвонил в "Белый Дворец" и поинтересовался, какие блюда там предлагаются в меню. В этом ресторане действительно можно заказать бифштекс с кровью и устрицы, но вот устриц, о которых так неосторожно упомянула миссис Томсон, в тот день не было в меню. Очень неприятная история, мистер Томсон. И я надеюсь, что мы все получим разъяснение. Хотя я пока вижу только одно разъяснение - и вы, надеюсь, догадываетесь, какое.
    Больше минуты в гостиной длилось молчание. И все с нарастающим напряжением смотрели в сторону адвоката и его супруги.

    3

    - Послушайте, - сказал Дейл, - вы обвиняете нас в убийстве. Но какие мотивы, черт возьми? Зачем? Какой интерес нам лишать жизни мистера Чарльза Литтлвуда и его брата, тем более что Роберт приходится родным отцом Кристи?
    - Мотивы? - переспросил Майкл. - Очень простые. Отправив на тот свет своего отца и дядю, ваша супруга, а, следовательно, и вы получаете половину состояния Литтлвудов. А это довольно приличная сумма, и вам это известно не хуже, чем мне. Как видите, все говорит не в вашу пользу.
    - Ладно, - сказала, наконец, миссис Томсон, - по-моему, мы зашли слишком далеко. Понимаете, детектив, мы все уже давали показания полиции после убийства отца. И у всех, за исключением нас, были неопровержимые алиби. Вот тогда Дейл и придумал все это для того, чтобы избежать лишних неприятностей. Если бы мы не привели свое алиби, то подозрение пало бы на нас, так как Дейл был не в очень хороших отношениях с отцом, а это отрицательно отразилось бы на его работе. Поверьте, мы совершенно непричастны к этим убийствам.
    - Так, где же вы все-таки провели ту ночь? - спросил Майкл.
    - Весь вечер двенадцатого и первую половину следующего дня мы находились дома, но этого никто не может подтвердить. Ведь это были как раз выходные дни, садовник ушел от нас еще в пятницу, а других слуг мы у себя не держим. Потом до нас дошло известие о случившемся, началась вся эта нервотрепка. И перед тем, как отправиться в полицейский участок, Дейл придумал историю с рестораном. Но в последний момент мы сообразили, что "Белый Дворец" закрывается в два ночи, и выдуманное алиби ничего не дает. Но отступаться было уже поздно, и Дейл на ходу придумал историю с отцом. После визита в полицию он, разумеется, довел показания до ума, как вы правильно догадались, предупредил Дэвида Томсона и попросил Марка оказать нам услугу. Но в этой нервотрепке Дейл, конечно, не учел всех соответствующих деталей.
    - Удивительно, - заметил детектив, - что, получив известие о смерти отца, вы в первую очередь забеспокоились о своем алиби, обычно близких родственников в такие минуты переполняют совсем иные чувства.
    - Мистер Моррис...
    - Я догадываюсь, о чем вы хотите сказать, - перебил Кристи Томсон детектив.- Единственное, что говорит в пользу вашей невиновности, так это столь несуразно придуманное алиби. Но ваша непричастность, как вы понимаете, пока находится под сомнением. Впрочем, и неопровержимые алиби остальных также пока остаются открытыми для меня. - Он уселся за стол и, вынув из кармана остро заточенный карандаш, взял из вазы небольшую салфетку. - У вас есть время позавтракать, - обратился Майкл к гостям, - а мне сейчас надо кое в чем разобраться.- После длительного молчания все приступили к завтраку, естественно без особого аппетита, что было вполне понятно. Детектив же после некоторых размышлений схематично начертил план старого замка, чтобы более четко представить себе картину преступлений. Нанеся последний штрих, он подошел к горничной, которая в это время вошла в гостиную, и, протянув ей свой рисунок, спросил:
    - Проверьте, Марта, все ли я сделал правильно, вы знаете этот замок намного лучше меня.
    Изучив схему детектива, горничная указала пальцем на восточное крыло:
    - Все верно, только между спальней Роберта и комнатами для гостей находится лестница. Она ведет в подвал, а там недалеко есть выход в коридор первого этажа, вот здесь, - и Марта ткнула пальцем в другую часть рисунка.
    Майкл вернулся на свое место и, закончив чертеж, внимательно изучил его. Постороннему человеку ничего не стоило заблудиться в бесконечных коридорах этого замка. И это еще один довод в пользу того, что убийца не был посторонним для этой семьи.
    Свернув салфетку и спрятав ее во внутренний карман пиджака, детектив встал со стула и прошелся по комнате. К этому времени гости закончили трапезу и вопросительно уставились на него. Наконец, Майкл произнес:
    - Продолжим, господа. Учитывая горький опыт мистера и миссис Томсон, я бы вам посоветовал не выдумывать впредь липовых историй и, тем более, ложных деталей к вашим показаниям.
    - Разрешите задать вам один вопрос, - сказал Джеймс Вильямс.
    - Разумеется.
    - Вы считаете, что убийца находится среди нас шестерых, и вы не включаете в число подозреваемых ни Марту, ни кухарку. А между тем у них было ни чуть не меньше возможностей проделать то, что называется умышленным убийством.
    - Это люди старой Англии, - ответил детектив, - и они были до конца преданы своим хозяевам. К тому же у меня есть один факт, который полностью снимает подозрение с них, мистер Вильямс, так что забудьте про это.
    - Ну, и кто следующий в вашем списке на исповедь? - спросил Герберт Уотер.
    - Теперь, если вы не возражаете, я бы хотел побеседовать с мистером Паркером.

    4

    Майкл Моррис вновь встал со стула и прошелся по комнате. Пожалуй, стоя он чувствовал себя намного уютнее.
    - Мистер Паркер, в вашей машине есть приемник?
    - Это относится к делу, - удивился тот, - или это специфический подход издалека?
    - Если вы хоть немного успели изучить меня за это время, то вы должны были понять, что я не задаю лишних вопросов. Так что отнеситесь со всей серьезностью к своим ответам.
    Ричард насупился.
    - Нет, в моей машине нет приемника.
    - Отлично. Насколько мне известно, вы увлекаетесь классической литературой прошлого века. Так ли это?
    - Совершенно верно.
    - Поразительный метод построения беседы, - не смог скрыть своих эмоций Герберт Уотер, - я, пожалуй, изменю свое мнение о частных сыщиках, если сейчас обнаружиться связь между этими вопросами.
    - Стало быть, вы любите слушать радиоканал "Ночной Лондон", - не замечая реплики, продолжал детектив. - В каждом выпуске там непременно читают отрывки из Шиллера, Гете или Шекспира.
    - Конечно, - оживился Ричард, когда разговор коснулся литературы, - я не пропустил еще ни одной передачи и с удовольствием сижу у приемника каждую субботнюю ночь, хоть это и нарушает мой режим.
    - Значит, в ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля вы тоже должны были слушать этот канал.
    - Точно, - ответил мистер Паркер, - так оно и было.
    - Прекрасно. "Ночной Лондон" идет с двух до пяти, а литературе уделяется последняя треть программы. Так что если вы расскажете, о чем был тот выпуск, то вы тем самым обеспечите себе вполне надежное алиби.
    - Удивительно, - сказал Ричард, - мне почему-то и в голову это не приходило. Конечно, сейчас вспомню... Ах, да, была коротенькая пьеса, сейчас скажу кого... Андре Депардье. Я еще обратил внимание на новое имя, до того момента я не слышал его вещей. И ведь, правда, это было в ту ночь. Но погодите, это было не с четырех до пяти, после полуночи передавали какую-то конференцию, и программа началась не в два, а в три часа. Так что пьеса закончилась в шесть утра.
    - Этого замечания я и ждал, - с удовлетворением сказал детектив.
    - Послушайте, мистер Моррис, неужели вы той ночью тоже сидели у приемника?
    Майкл улыбнулся.
    - Конечно же, нет. О сдвиге программы той ночью я узнал чисто случайно, а что в ней было я и представления не имею. Но это даже не важно. Важно то, что вы вспомнили сам факт, и главным образом то, с каким выражением лица и с какой интонацией вы рассказали все это. Теперь я уверен в вашей невиновности. Ведь очевидно, что вы не ожидали такого рода беседы и все вспомнили минуту назад. Кстати, мистер Уотер, вот вам и связь с моим первым вопросом. Если бы мистер Паркер имел приемник в машине, то это, как вы понимаете, немного усложнило бы дело.
    Детектив подошел к столу и налил себе в стакан апельсинового сока. Сделав несколько глотков, он немного задумался, но спустя какие-то мгновения его лицо просветлело, и Майкл с удовлетворением произнес:
    - Да, по-моему, все чисто. Итак, продолжим, господа. Мистер Уотер, настала ваша очередь рассказать, что вы делали той апрельской ночью.
    - Вы уже приготовили для меня десяток каверзных вопросов?- поинтересовался тот. - Держу пари, что этой ночью вы неплохо поработали и придумали ловушки для каждого из нас.
    - Должен вас огорчить, мистер Уотер, и в том, и в другом. Для вас у меня пока нет ни единого вопроса, а что касается сегодняшней ночи, то я просто спал. А в подтверждение тому могу рассказать вам свой утренний сон. Кстати, если вам не составит труда, начните свой рассказ с восьми-девяти вечера.
    - О'кей. С пяти часов того дня я находился у себя дома. В половине девятого позвонил мистер Браун, он когда-то работал в фирме Чарльза, тогда мы с ним и познакомились. Он предложил сходить в какой-нибудь бар, я согласился. Когда я вышел из дома, было около десяти... В общем, мы выбрали бар на Кэнон-стрит. Поужинали, сыграли в бильярд...
    - И когда вы покинули бар?
    - Мы сидели до самого закрытия, так что это было где-то в четыре утра.
    - Отлично, и кто это может подтвердить?
    - О, да куча народу. Ну, во-первых, сам мистер Браун. Во-вторых, бармен, кстати, он неплохо меня знает. Ну, и, разумеется, некоторые завсегдатаи бара.
    - Позвольте, - сказал Ричард, - но я сам живу на этой улице, и, насколько мне помнится, бар был закрыт чуть ли не весь апрель. Ну, точно, он открылся только пару недель назад.
    Детектив встрепенулся.
    - Вы уверены, мистер Паркер?
    - Конечно, это совершенно точно.
    Майкл посмотрел на Герберта.
    - Что вы на это скажете?
    - Мистер Паркер что-то путает, детектив, я сказал вам правду.
    В разговор вмешалась горничная.
    - Мне известно это место, мистер Моррис, - сказала она, - разрешите, я сделаю один звонок туда, и все станет на свои места.
    - Отлично, Марта, - сказал Майкл, - окажите нам такую услугу.
    Горничная скрылась за дверью.
    - Интересная история, - язвительно произнес Джеймс Вильямс, обращаясь к Герберту. - Вы убираете с дороги Чарльза Литтлвуда и его брата и становитесь во главе фирмы. По-моему, цель оправдывает средства.
    Герберт вскочил со стула и раздраженно произнес:
    - Мистер Вильямс, не рано ли делать подобные выводы. Давайте дождемся Марту, и вы все убедитесь в моей невиновности.
    - Сядьте, - холодным тоном сказал детектив.
    Герберт слегка побледнел и, повинуясь, сел обратно на стул.
    Установилась гробовая тишина.
    Наконец, в комнату вернулась горничная.
    - Мистер Моррис, - сказала она, - бар "Темза" был закрыт с первого по двадцать восьмое апреля.

    5

    - Ну что ж, теперь все стало на свои места, - сказал Дейл Томсон, - и продолжать беседу не имеет смысла.
    Все с удивлением смотрели на Герберта, который, непонятно почему, облегченно вздохнул после слов Марты и широко улыбнулся.
    - Вам, кажется, есть что сказать, - мистер Уотер, - произнес детектив.
    - Разумеется. При чем здесь "Темза", когда я вам рассказывал про "Золотой Родник". Конечно, черт возьми, я же не указал название бара. Той ночью мы были в "Золотом Руднике", а "Темза" находится в трех кварталах от него.
    - Точно, - схватился за лоб Ричард, - на Кэнон-стрит два бара.
    - Да, - сказал Майкл, - значит, судя по всему, у вас действительно неплохое алиби.
    - Можете спросить мистера Брауна, бармена, чтобы до конца убедиться в моей невиновности.
    - Оставим эту работу полиции. - Детектив взял со стола чашку с давно остывшим кофе и вмиг опустошил ее. - Миссис Литтлвуд, - сказал он, - вы провели ту ночь у своей подруги под Лутоном, это миль тридцать севернее Лондона. Расскажите поподробнее, что вы там делали.
    - В субботу у Мэри было много работы, она освободилась только под вечер. Я в это время читала, немного успела повязать. Потом приехал ее муж Том, мы сели играть в покер. Знаете, Том ужасно азартный игрок, и поэтому мы кончили только в первом часу. Затем мы с Мэри отправились в беседку и там довольно долго разговаривали. Была отличная погода - совершенно безоблачное небо, полная Луна, совсем не хотелось спать.
    Майкл Моррис щелкнул пальцами и, не говоря ни слова, вновь покинул гостиную. Лора Литтлвуд с удивлением посмотрела на остальных.
    - Что, я сказала что-нибудь не так?
    - Этого детектива не поймешь, - ответил Джеймс Вильямс, по-моему, он опять что-то задумал.
    Майкл вернулся буквально через минуту.
    - Я звонил своему товарищу Чарли, - сказал он. - Его родители тоже живут в Лутоне, и, по счастливой случайности, он гостил у них в ту апрельскую ночь. Но, увы, Чарли утверждает, что весь субботний вечер и все последующее утро шел проливной дождь. Так что, судя по всему, вы не были в Лутоне той ночью. Не так ли миссис Литтлвуд?
    Лора не говорила ни слова.
    - А не вы ли, - продолжал детектив, - вернулись тогда в замок, чтобы расправиться со своим мужем?
    - Мама, - сказала Кристи, - ответь же...
    - О'кей, - в разговор вмешался Джеймс Вильямс. - Я думаю, Лора, теперь не имеет смысла ничего скрывать. Ту ночь мы провели вместе, мистер Моррис.
    - Мама! - воскликнула Кристи, - мистер Вильямс... вы...
    Миссис Литтлвуд бросила робкий взгляд на свою дочь и едва слышно сказала:
    - Да, Крис. Мы действительно провели вместе ту ночь, и по понятным причинам мне не хотелось об этом говорить.
    - Мистер Вильямс, - сказал Майкл, - если я правильно понял, вы являетесь любовником Лоры Литтлвуд?
    - Да, мистер Моррис.
    - И как давно?
    - Уже больше года.
    - Господи, - прошептала Кристи, едва сдерживая слезы.
    - Хорошенькое дело, - произнес детектив, - и знаете, получается отличное объяснение этим убийствам. Вы, мистер Вильямс, расправляетесь с сэром Чарльзом Литтлвудом и его братом, а через пару лет женитесь на весьма богатой женщине. Все достаточно хорошо сходится. И я не знаю, сможете ли вы привести такое алиби, чтобы я убедился в вашей невиновности. Кстати, никакого друга Чарли у меня нет, и никаких звонков я сейчас не делал. И в ту ночь, наверное, в Лутоне была действительно отличная погода. Это была ловушка, миссис Литтлвуд, и мистер Вильямс безнадежно угодил в нее.
    - Но ведь у вас даже нет никаких доказательств моей вины,- вспылил тот. - У вас одни догадки. Поверьте, мистер Моррис, мы совершенно непричастны к этим убийствам. Даже, если на то пошло, то я просто бы не смог найти комнату Роберта, до сегодняшнего дня я никогда не был в восточной части замка.
    - Никогда? - переспросил Майкл.
    - Я могу это подтвердить, - сказала Кристи Томсон.
    - К тому же... - хотел продолжить адвокат, но детектив перебил его:
    - Оставьте свое красноречие для присяжных, мистер Вильямс. - Сказав это, он подошел к окну и, постояв в раздумье некоторое время, повернулся в сторону гостей. - Итак, подвел итог Майкл, - я сделал все, что было намечено. Марта, вы можете вызывать полицию.
    Горничная кивнула головой и вышла из комнаты.
    - Как вы убедились, господа, - продолжал детектив, - у многих из вас алиби оказались и не такими уж безупречными, и мы сейчас выяснили мельчайшие подробности, касающиеся той апрельской ночи. Но, по-моему, все на самом деле до банального просто.
    - Вы знаете имя убийцы? - удивленно спросил Дейл Томсон.
    - Совершенно верно.
    - Так назовите нам его, - сказал Герберт Уотер.
    - С пребольшим удовольствием.
    В гостиной установилась мертвая тишина.
    - Рассматривая план этого замка, - продолжал Майкл Моррис, - я отметил для себя следующий факт: спальня Роберта и комнаты для гостей находятся совсем рядом. А вы, мистер Вильямс, - тут голос детектива стал еще тверже, - утверждаете, что до сегодняшнего дня никогда не были в восточном крыле замка, что, впрочем, подтвердила миссис Томсон, а значит, она имела свои основания на такое заявление. Но вот здесь-то кое-что и не вяжется. Ведь вы, адвокат, сами предлагали Герберту Уотеру провести его в комнату для гостей. Вы допустили ошибку, мистер Вильямс. Непростительную ошибку. Ведь если вы никогда не были в восточном крыле, но знали его расположение, то никакого другого объяснения этому факту, по крайней мере, я дать не могу, кроме как того, что вы специально узнавали план этой части замка, вероятно у вашей любовницы миссис Литтлвуд, чтобы совершить свое первое убийство. Мне очень жаль, Кристи, - обратился Майкл к дочери покойного Роберта, которая заплакала навзрыд при последних словах детектива, - вам очень не хотелось бы в это верить.
    - Но это еще нужно доказать, - дрожащим голосом произнес Джеймс Вильямс, лицо которого от нервного напряжения покрылось капельками пота.
    - Разумеется, - произнес в ответ Майкл, - и можете не сомневаться, я это сделаю. Хотя, кажется, достаточно взглянуть на миссис Литтлвуд, и все станет ясно без всяких доказательств.
    Лора Литтлвуд действительно была бледной как мел, и ее дрожащие руки, нервно перебиравшие край скатерти, выдавали ее чрезмерное волнение.
    - А теперь дождемся полиции, - вновь произнес детектив, не сводя глаз с рук адвоката.
    В гостиной вновь установилась гробовая тишина. И когда настенные часы пробили десять утра, вдали послышался звук полицейской сирены. Так начинался новый день, который для всех присутствующих здесь гостей не сулил ничего хорошего, а для некоторых из них стал роковым.



    20 лет.

11. Тайна погасшей звезды.
  • Качество:
  • Дата: 10.11.1993.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Нет.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть


    Вы действительно хотите знать, как я познакомился со своей будущей женой? Что же, это весьма интересная история. Она не займет много времени, но, тем не менее, устраивайтесь поудобнее и чувствуйте себя как дома...
    Десять лет назад я был одним из самых популярных эстрадных певцов Америки, впрочем, и фильмы с моим участием пользовались невероятным успехом. У меня было все, а точнее почти все: большие деньги, любимая работа; огромная двухэтажная вилла в Филадельфии с бассейном и теннисным кортом не шла в сравнение ни с одним из домов других голливудских звезд; лето я мог проводить где угодно: в Майами-Бич или на Гавайях, в Париже или на берегу Средиземного моря. У меня было все кроме одного: в свои двадцать семь лет я до сих пор не обзавелся семьей. И это меня все больше и больше угнетало.
    Я имел множество поклонниц, которые были просто без ума от меня, но разве их чувства к голливудской звезде можно было считать серьезными? Разве можно построить семью с человеком, слепо поклоняющемуся тебе, как Богу. К тому же, многим из них просто были нужны мои деньги. У меня в столе лежало множество адресов и телефонов моих бесчисленных поклонниц, но я не думал, что когда-нибудь они мне пригодятся...
    Но вот однажды чуть ли не все газеты Америки оповестили о настоящей сенсации. Можно сказать, самый высокооплачиваемый актер Голливуда спустил в казино все свое состояние; по неизвестной причине его больше не берется снимать ни одна мало-мальски порядочная киностудия, да к тому же он покидает эстраду, навсегда потеряв свой фантастический голос. Это действительно было сенсацией. Ну, что ж, еще раз подтвердились меткие слова Бонапарта. Таким образом, я оказался никем. Можете представить мое состояние: еще вчера звезда первой величины, я оказался без гроша в кармане. Мне ничего не оставалось, как начать пить и жить на случайные заработки. И скоро пришло время, когда я обратился к визитным карточкам моих поклонниц. Парадоксально, но я стал ненужным даже им. В не лучшем виде я приходил к ним домой, но меня порой не пускали даже на порог. И вот однажды дождливым вечером мне на глаза попалась запись в моем блокноте, сделанная женской рукой. И я вспомнил девушку, записавшую мне свой адрес и телефон. Это было несколько месяцев назад на одном из моих концертов в Филадельфии. Ей посчастливилось тогда пробраться ко мне за кулисы, и мы успели обменяться с ней буквально несколькими фразами. Ее звали Мэри. Фамилии, разумеется, тогда я не помнил. Но я помнил ее взгляд беспредельно преданной девушки. В ее глазах тогда стояли слезы, слезы счастья, ведь ей одной из целой толпы посчастливилось встретиться со мной...
    Вырвав тот листок из блокнота, я решил попробовать еще один раз. Было около девяти часов вечера, когда я вдрызг пьяный, да к тому же промокший до нитки постучался в дверь ее квартиры. Открыла она... Она узнала меня с первого взгляда, и на ее глазах снова выступили слезы, вероятно теперь уже слезы жалости. Не говоря ни слова, Мэри провела меня в дом, высушила мою одежду, дав мне переодеться в домашний халат, и накормила горячим ужином. А потом, сидя за чашкой кофе, я ей долго рассказывал про свою жизнь, про свой стремительный взлет и внезапное падение. И она внимательно слушала меня, с неподдельным интересом задавая вопросы о тех или иных деталях моего рассказа.
    А потом... потом была ночь, ночь, проведенная с ней. И так хорошо как тогда мне не было ни на одном концерте, каким бы успешным он не был...
    Что было после? — спросите вы. — После была свадьба, обычная свадьба в одной из рядовых церквей Филадельфии, и в ней не было ничего необычного, кроме моего свадебного подарка. Я подарил ей свою двухэтажную виллу, и в придачу сокровенную тайну погасшей звезды. И эта тайна состояла в том, что звезда не погасла, а лишь на время перестала светить для того, чтобы найти себе спутницу жизни.
    Не правда ли моей выдумке можно позавидовать? Конечно, всю эту историю я выдумал от начала до конца, что, впрочем, стоило мне немалых усилий. Несколько недель мне пришлось играть опустившегося пьяницу и несчастного неудачника. Но, черт возьми, я ведь артист!
    За то все труды окупились сполна. Это был триумф! Моя мечта сбылась: я нашел то, что так долго искал, хотя для этого пришлось на время кое-чем пожертвовать. Мне было двадцать семь, но я влюбился в Мэри как мальчишка. А она... она любила меня еще с того момента, как только увидела на одном из концертов, еще за несколько лет до того дождливого вечера. И выйти за меня замуж — было ее несбыточной мечтой.
    Я рассказал ей во всех подробностях свой весьма коварный план, и она не перестает восторгаться им и по сей день. Кстати, у Мэри был отличный голос, и все последующее время, пока у нас не родилась Кристина, мы пели вместе. А через несколько месяцев после свадьбы мы с ней снялись в одном фильме, который затем имел бешеный успех...
    Ну вот, в общем-то, и все. На этом моя история кончается. Погасшая звезда снова засияла, только теперь с ней рядом засветилась еще одна звездочка, хотя порой они сливались вместе, и от этого делались еще ярче...


    20 лет.

12. Рандеву со смертью.
  • Качество:
  • Дата: 08.11.1993 - 13.11.1993.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Детективная сказка для любителей пошлостей.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    детективная сказка

    1

    — У вас безупречная репутация, — говорил генерал КГБ, с нескрываемым удовольствием поглаживая весьма деликатные места гипсовой статуэтки Венеры. — И мы решили доверить вам чрезвычайно важное дело. Я говорю о поимке японского разведчика и диверсанта по кличке Сикоко Сан. Этот безжалостный и кровожадный тип уже третий год терроризирует мирное население Москвы и тем самым мешает построению бесклассового коммунистического общества. Арест Сикоко Сана является архиважной задачей нашей организации. — Генерал выдержал паузу. — У вас будут какие-нибудь вопросы или пожелания?
    Полковник вытянулся по струнке и произнес:
    — Если я погибну в этом неравном бою, — тут у него на глазах навернулись слезы, но, взяв себя в руки, он закончил фразу,— считайте меня демократом.
    — Можете не сомневаться, — ответил растрогавшийся генерал. — Итак, в вашем распоряжении 24 часа. Желаю удачи!
    Полковник развернулся и парадным шагом вышел из кабинета, ударившись головой о верхний косяк двери. Генерал устало вздохнул и принялся собирать осыпавшуюся известку...
    А коварный японский самурай не терял времени даром. Проникнув под видом богатого казахского бизнесмена в здание немецкого посольства в Москве, он первым делом отправился в туалет и, вынув из кармана заранее приготовленный гвоздик, выцарапал на внутренней стороне двери следующую надпись:

    Наши братья из Берлина —
    Настоящие кретины.

    Сикоко Сан отлично понимал, что этой нехитрой выходкой он испортит советско-германские отношения, по крайней мере, еще лет на десять. С удовольствием почесав тем же гвоздиком в правой ноздре, хитроумный диверсант зашел в одну из кабинок для того, чтобы удовлетворить свои естественные человеческие потребности. Но тут его ожидало глубокое разочарование. В глубине унитаза Сикоко Сан увидел два светящихся глаза полковника контрразведки. Не прошло и секунды, как советский гебист показался над поверхностью воды и с ехидной улыбкой наставил на японского самурая блестящий пистолет, предназначенный специально для подводной охоты. Некоторое время длилось замешательство. Но тут безжалостный диверсант хладнокровно дернул за веревочку, раздался урчащий звук, и полковник бесследно исчез в отверстии унитаза. Теперь можно было расслабиться...
    Покинув весьма необходимое заведение, именуемое туалетом, Сикоко Сан направился к выходу. Но тут ему в глаза бросилась надпись из трех букв, грубо выцарапанная на двери кабинета самого посла. — Это знак! — мгновенно осенило проницательного шпиона. — Но что он означает? — Сикоко Сан в раздумье уставился на загадочную роспись, прокручивая в маленькой, но смышленой голове возможные варианты расшифровки. — Это функция, — наконец сообразил японец, — и крестик, стоящий на первом месте, представляет собой переменную икс. — Постояв еще пять минут, диверсант решил сложить количество букв и возвести переменную х в полученную степень. — Кубическая парабола! — восторженно вскричал он и почувствовал, как от подобной удачи у него стало слегка покалывать в затылке. — Не голова, а компьютер! — похвалил себя Сикоко Сан. — Не зря на мне в детстве испытывали электрошоковую машину для пыток. Ай, да Сикоко Сан, ай да сукин сын! — диверсант стал лихорадочно продолжать расшифровку секретного послания. Прошло еще пять минут, и японец, продифференцировав несколько раз подряд полученную функцию, получил окончательный результат, представляющий из себя цифру 6. — Шестая кабинка в мужском туалете! — воскликнул Сикоко Сан и пожелтел, словно кубинский лимон, вероятно, от умственного перенапряжения. Такой невероятный успех в своей работе он имел впервые в жизни.
    В это время дверь, оббитая мягкой кожей, открылась, и перед диверсантом возник сам господин посол.
    — Guten Tag! — произнес немец приятным мягким голосом.
    — Отень холесая козя, — крикнул в ответ японец, указав пальцем на дверь, и на радостях расцеловал посла в дряблые старческие губы.
    — Хорошая кожа? — переспросил озадаченный немец, смотря вслед убегающему японцу. — Ни разу не слышал подобных комплиментов от женщин, а тут вдруг такая внимательность со стороны мужчины. — Посол покрепче заперся в своем кабинете и уставился в зеркало, похлопывая себя по щекам и сексуально чмокая губами...

    2

    Сикоко Сан отсчитал шестую кабинку и уверенно дернул за ручку двери. Дверь не поддавалась.
    — Заедает! — с досадой отметил японец. — А говорят, аккуратность немцев не имеет границ!
    — Он отчаянно рванул дверцу, в результате чего защелка отлетела в сторону, и перед легкомысленным диверсантом предстал весьма озадаченный немецкий подданный, судорожно пытавшийся натянуть на себя брюки.
    — Плесю плесенья! — наконец произнес Сикоко Сан и, оттеснив в сторону изумленного немца, засучил рукава и ловко запустил правую руку в отверстие унитаза. Чувствительные пальцы японца нащупали нечто неопределенное, и он с восторгом вытянул пойманный предмет. По всей кабине пошел несколько зловонный запах. «Не то!» — заметил неунывающий Сикоко и вновь запустил руку в унитаз. На этот раз Посейдон щедро наградил настойчивого диверсанта: в руках японца появилась телеграмма с грифом «Совершенно секретно». На радостях приложившись губами к заветной бумажке, Сикоко Сан поклонился немецкому подданному:
    — Плиятно плевести влемя! Досфиданья! Всего холесего!..
    Наконец, выбравшись из здания посольства, удачливый диверсант с едва сдерживаемым восторгом и с робкой дрожью в руках развернул шифровку и прочел следующий текст:
    «ТОКИО — МОСКВЕ. Поздравляем праздником Дня защиты детей и поручаем новое задание. Наденьте водолазный костюм, на худой конец — что-нибудь резиновое... (Ну, костюм можно достать,— отметил про себя японец, — а презерватив я всегда ношу с собой)... и спускайтесь на дно Москвы-реки. У подводного камня вас будет ждать наш агент — женщина, переодетая в мужчину. Она вам передаст плату за последние три месяца, что составит десять тысяч в американских долларах, а остальное возьмете натурой. Она же вам передаст дальнейшие инструкции».
    Сикоко задумался. В результате нехитрых подсчетов диверсант сообразил, что наличными он получит лишь пятую часть заработка, остальное — натурой. Отозвавшись нелестными словами о своем начальстве, японец проглотил прочитанную телеграмму и отправился на выполнение задания...
    Был теплый солнечный день, когда по Садовому кольцу в направлении Москвы-реки шел жизнерадостный человек весьма необычной наружности. Хотя в нем не было ничего необычного за исключением белого серебристого скафандра, спертого на ВДНХ в павильоне космонавтики...
    Наконец, добравшись до нужного моста, японец плюнул на палец и застыл на месте, внимательно прислушиваясь к своим чувствам. Но вот для профессионально подготовленного диверсанта все прояснилось, и он с поправкой на ветер смело прыгнул в воду.
    Как и было оговорено в шифровке, у подводного камня Сикоко ожидал человек, причем в совершенно аналогичном одеянии.
    Японец, ведя последние две недели весьма праведный образ жизни, решил начать свою встречу с приятного. К тому же заниматься сексом на дне Москвы-реки ему никогда раньше не приходилось, и сослуживцы просто лопнут от зависти, узнав, что Сикоко проделывал в священных водах коммунистической империи.
    Легким движением руки Сикоко Сан сдернул серебристый костюм агента и вдруг замер как вкопанный при виде весьма волосатых ног. Через пару секунд японец догадался посмотреть в лицо неизвестной или теперь уже скорее неизвестного. Это был провал. На до смерти перепуганного диверсанта смотрели озорные глаза полковника КГБ. Понимая безнадежность положения, Сикоко начал отчаянно отбиваться руками и ногами, пытаясь таким образом завязать драку. Но вскоре, получив оглушительный удар по голове все тем же пистолетом, предназначенным для подводной охоты, он размяк и был вытащен полковником на берег.
    Торжествуя победу, гебист открутил шлем у скафандра диверсанта так, чтобы его слова беспрепятственно достигали ушей японца, и начал весьма поучительную беседу о хитроумных методах действия советской контрразведки.
    — И тогда, — говорил полковник, маша одной рукой пистолетом, а другой, придерживая плавки, ибо в драке Сикоко все-таки сумел порвать резинку, держащую на теле столь сокровенный кусочек материи, — и тогда я выцарапал на двери немецкого посла три заветные буквы. Кстати вы, Сикоко Сан, не задумывались, откуда эта надпись, столь присущая русским туалетам, вдруг появилась на двери немецкого посла? И каким же доверчивым оказался такой профессиональный разведчик как вы, прочитав телеграмму, напечатанную так же мною. Ну, что ж, за ошибки приходится платить, мой друг! Уверяю, вас ждет весьма жестокое наказание. Пройдемте, — и гебист указал в сторону шоссе.

    3

    И тут произошло нечто непредвиденное.
    — У вас комар на правой щеке! — обеспокоено произнес Сикоко Сан, лишившийся от страха всякого акцента.
    Полковник, надо сказать, обладал мгновенной реакцией. С детства ненавидящий насекомых и всяких других мелких тварей, он тут же шлепнул себя по щеке рукой, державшей доселе плавки цвета союзного флага. Таким образом, всей набережной предстала весьма пикантная картина. И тут, как по мановению волшебной палочки, вся набережная заполнилась гражданами всех возрастов и профессий, вооруженными фотоаппаратами и видеокамерами. Откуда ни возьмись, перед обнаженным гебистом возникли корреспонденты практически всех западных газет и радиостанций, чтобы запечатлеть исторический момент появления нудиста на московском пляже, являющегося одновременно работником КГБ.
    — Как вы решились на такой смелый шаг? — спрашивали полковника. — Это никак не отразится на вашей работе? Не выражаете ли вы таким образом протест против произвола КГБ?
    А в этой кутерьме хитрый, как лиса, диверсант незаметно растворился в толпе и мелкими перебежками добрался до ближайшей станции метро, оставив далеко позади страшное место...
    Тут у него было время, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. «Раз центр молчит, — думал он, — я должен действовать самостоятельно!» И в маленькой голове Сикоко созрел зловещий план... Но что-то мешало ему чувствовать себя непринужденно. «Ага! — наконец догадался японец, — на мне все еще сидит этот проклятый костюм!» Скинув скафандр, диверсант огляделся по сторонам и уверенно сел в подошедший поезд...
    Сикоко Сан непременно решил пробраться в гостиницу «Космос». Хитрый японец знал, что это одна из самых дорогих гостиниц в Союзе, и изрезав подушки и распотрошив их, по крайней мере, в сотне номеров, он принесет стране Советов невосполнимый ущерб.
    И вот вездесущий диверсант уже наблюдает за действиями швейцара, спрятавшись за углом русского отеля. Но как пробраться внутрь? Ведь у самого входа стоял молодой мужчина весьма подозрительного вида. Ничто в нем не выдавало русского гебиста, кроме пары больших звезд на офицерских погонах.
    Выглянув очередной раз из-за угла, Сикоко отчаянно выдавил:
    — Стоит, гад!
    Тут, откуда ни возьмись, к японцу подбежала молоденькая проститутка и самым бессовестным образом заглянула ему в штаны.
    — Действительно стоит! — воскликнула она. Не успел диверсант оглянуться, как блондинка в вызывающей одежде подхватила его за руки и просто-таки внесла в здание гостиницы.
    Сикоко Сан был несколько озадачен подобной выходкой, но, разглядев как следует полные бедра блондинки, решил воспользоваться моментом и удовлетворить свое давнее желание.
    И вот, очутившись в номере люкс «Космоса», японец, просто пылая страстью, скинул с себя пиджак и вплотную приблизился к голубоглазой женщине.
    Но тут блондинка ловким движением руки скинула с себя парик, и перед опешившим Сикоко предстал все тот же злополучный полковник КГБ.
    — Добро пожаловать! — сказал он, иронически покачивая бедрами.
    Дальше все происходило, словно в кошмарном сне. Японец с треском выломал дверь номера и что есть мочи помчался вниз по лестнице, куда угодно, лишь бы подальше от этого гебиста, преследовавшего его как призрак. Японец несся как ветер, ему казалось, что полковник бежит за ним по пятам и вот-вот схватит его, маленького Сикоку, своими крепкими ручищами.
    Очутившись на улице, диверсант сиганул в первый попавшийся колодец, и далее его бегство продолжалось по бесконечным коридорам канализационной системы. Наконец, Сикоко Сан остановился, чтобы перевести дух, и тут увидел небольшую светящуюся табличку на какой-то облезлой двери. Приглядевшись повнимательнее, японец прочел: «Здесь можно спрятаться». Не долго думая, диверсант открыл дверь и зашел внутрь. Здесь было совершенно темно, и Сикоко стал шарить руками по стене в надежде найти выключатель. Вдруг дверь сзади захлопнулась, а свет зажегся сам по себе. И шпион, адаптировавшись к яркому свету, увидел сквозь металлическую решетку все ту же рожу полковника и рядом с ним физиономию его шефа в звании генерала.
    — Где я? — недоуменно произнес Сикоко Сан.
    — В одной из комнат Лубянского подземелья, — ответил генерал, поглаживая грудь все той же статуэтки. — Отлично сработано, полковник, — обратился он к своему товарищу по партии. — Организация вас достойно наградит за столь профессионально проведенную операцию. — Генерал прослезился.— А от себя я дарю вам самое дорогое, что у меня есть, — и он протянул полковнику гипсовую статуэтку Венеры.



    20 лет.

13. Жажда крови.
  • Качество:
  • Дата: 19.10.1993 - 19.12.1993.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Детектив. Борьба двух интеллектуалов заканчивается победой положительного героя.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть


    жизненная история, сведенная к идеализированной модели

    * * *

    - Три дня назад была убита четвертая женщина, - говорил начальник ГУВД, занимавшийся расследованием особо тяжких преступлений. - Четыре трупа за последние два месяца - это слишком много, майор. Надеюсь, у вас имеется какой-нибудь сдвиг в этом деле, я уже не говорю о догадках или гипотезах.
    - Должен вас огорчить, полковник, но сложилась какая-то абсурдная ситуация. Мы чересчур много знаем об убийце по его следам, но, пытаясь раскрутить ту или иную версию, мы непременно оказываемся в тупике. - Майор встал со стула и прошелся вдоль кабинета. - Знаете, полковник, нас учили, что в таких случаях надо отказаться от стандартных приемов и поглядеть на все несколько с иной стороны... - тут он остановился и приложил ко лбу левую ладонь - ... не знаю, как точнее выразить свою мысль... Вообще, мне кажется, что ответ должен быть где-то близко. Только от конкретного надо перейти к абстрактному.
    Полковник устало вздохнул и слегка улыбнулся, облокотившись на спинку стула.
    - Послушай, Зенин, ты не вычисляешь замысловатый интеграл, - сказал он, зная, что тот три с половиной года учился в МИФИ, - ты ведешь следствие. Так что давай. Рассуждать можешь как угодно, но только маньяк должен быть у нас. Я не устанавливаю сроки, но жертв больше не должно быть. Иначе твоя карьера следователя пойдет коту под хвост. - Полковник выдержал паузу. - У меня есть отчет одного из психологов, привлеченных к этому делу, но, зная, что ты лучше воспринимаешь информацию на слух, я бы посоветовал тебе лично встретиться с ним. Он сейчас в 246-ом кабинете.
    Майор кивнул головой и направился к двери.
    - Константин, - сказал ему вслед полковник, - это, по-моему, отличный специалист, так что прислушайся повнимательнее к тому, что он скажет.

    * * *

    Зенин постучался в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет психолога. Майор никогда раньше не видел этого человека, но он почему-то сразу понял, что мужчина, сидящий за столом, - именно тот, кто ему нужен. И еще не проронив ни слова, Зенин понял, что это действительно настоящий психолог - не столько по профессии, сколько по призванию. Его пронизывающий взгляд говорил о глубоком интеллекте и большой внутренней силе, той силе, которая хранится не в мышцах, а в мозгу.
    - Здравствуйте, - произнес майор, - Зенин Константин Николаевич.
    - Серов. Серов Анатолий Дмитриевич, - ответил тот и крепко пожал руку майора.
    Должно быть, он и неплохой гипнотизер, - отметил Зенин, - не только взгляд, но и голос говорят о весьма неординарных способностях. - И он почему-то для себя решил, что с этим человеком можно отлично сработаться. И жаль, что они непосредственно не познакомились раньше.
    Присев напротив, майор произнес:
    - Я веду это дело, но пока не могу похвастаться результатами. Может быть, вместе нам удастся что-нибудь выяснить.
    - Я слышал о вас. Кажется, вы имеете неплохую репутацию. Но подобного рода дело вам, наверное, встречается впервые.
    Майор покачал головой в знак согласия:
    - Действия человека с психическими отклонениями невозможно предсказать. Может быть, поэтому я оказался в тупике.
    - Не совсем так, - ответил психолог. - Вы зря считаете, что действия маньяка не подчиняются логике. Скорее его поступки даже более логичны, чем действия нормального человека, только для того, чтобы их понять, нужно опуститься до его уровня. Опуститься или подняться - это, вообще, спорный вопрос.
    - Надеюсь, вы простите мою слабость, - сказал Зенин, - но я с трудом воспринимаю информацию с бумаги. Когда я слышу речь, то слова сразу складываются в образы и тем самым отчетливо запечатляются в памяти. Читая же текст, все намного сложнее... Вы бы не могли непосредственно поделиться своими выводами.
    - Вы аудиолист, - отметил Серов, - слух - это ваша стихия. Кстати, я тоже причисляю себя к этому типу людей. Так что из беседы мы извлечем для себя гораздо больше. Тем более, что по моим наблюдениям в процессе передачи текста через бумагу от одного лица к другому информации теряется в полтора-два раза больше, чем в процессе передачи того же текста через беседу.
    - Вполне правдоподобно, - заметил Зенин, отметив про себя, что этому человеку нельзя не верить. Интонация и тембр голоса были настолько внушительными, что его речь хотелось воспринимать, как проповедь, считать все сказанное истиной, не требуя доказательств.
    - Ну, что ж, - продолжил психолог, - перейдем к делу.

    * * *

    - Мы имеем дело с совершенно неординарным человеком, - начал свой анализ Серов, - даже в сравнении с людьми его категории. Ну, первое, что бросается в глаза - это специфический выбор жертвы. Здесь я, наверное, не открою для вас ничего нового. Очевидно, что убийца выбирает женщин, исключительно одетых в красное. Вообще говоря, это весьма интересный факт, который позволяет с большой степенью точности создать психологический портрет убийцы. Но об этом позже. Далее, если внимательно изучить следы, оставленные рядом с третьей жертвой, можно сделать достаточно интересное предположение. Дело в том, что женщина, найденная, если я не ошибаюсь в загородной лесополосе, имела несколько необычную походку. Переболев в детстве церебральным параличом, она слегка прихрамывала на правую ногу... даже не прихрамывала, это будет не совсем верно. Понимаете, майор, ее нога имела свою специфическую траекторию при движении. Причем это можно было проследить даже по следам. И что примечательно - убийца преследовал свою жертву вплоть до места преступления точно такой же походкой. - Тут психолог выдержал паузу для того, чтобы до Зенина дошел смысл сказанного, и через некоторое время продолжал: - Я нахожу этому одно объяснение. Наш маньяк страдает шизофренией, это понятно и по ряду других причин, и в частности эхопраксией - непроизвольным повторением чужого движения.
    - Но ведь насколько мне помнится, - сказал майор, - вас не было на месте преступления, когда тело убитой обследовали эксперты.
    - Совершенно верно, - ответил тот, - я прибыл туда гораздо позже, но следы оставались нетронутыми, и я сразу обратил внимание на их весьма необычную форму, впрочем, как и один из криминалистов. Потом, изучая личность убитой, я сделал соответствующие выводы. В сознании маньяка, следившего за своей жертвой и внимательно изучившего его особенности, отложился механизм походки женщины, и это незамедлительно дало о себе знать. Кстати, в отчетах ваших экспертов прослеживается факт обильного наличия слюны на телах всех четырех женщин. Это также говорит о том, что возможно, маньяк страдает кататонией - одной из форм шизофрении...
    В это время раздался стук в дверь, и в кабинет вошла молодая женщина в звании лейтенанта. В левой руке она держала небольшой перочинный ножик, а в правой - вазу с яблоками.
    - Здравствуйте, - сказала лейтенант психологу и искоса посмотрела на Зенина.- Одна из слабостей майора, - продолжала она, - нездоровая страсть к яблокам, он без них прямо-таки жить не может. Во всяком случае, наиболее плодотворные идеи у него возникали в процессе их поглощения. - Женщина поставила вазу на стол и протянула перочинный ножик следователю. Посмотрев еще раз на психолога и затем снова на Зенина, она поняла, что поставила майора в несколько неудобное положение и, слегка смутившись, покинула кабинет.
    - Угощайтесь! - улыбнувшись, сказал следователь.
    - По-моему, вы ей далеко не безразличны, - произнес Серов, посмотрев на Зенина, - если не сказать больше.
    Майор слегка качнул головой и развел руками, давая тем самым понять, что тот все верно подметил.
    - Ну, что ж, - продолжал психолог, переложив кое-какие бумаги на своем столе. - Вернемся к делу.

    * * *

    Зенин взял одно из яблок и стал кромсать его ножом, внимательно следя за речью Серова.
    - Разумеется, это только догадки, но, тем не менее, желательно было бы обратиться к медицинским картам тех, кто когда-либо обращался к психиатрам, и, разумеется, тех, кто находится на учете. Кстати, многие пациенты с таким диагнозом принимают нейролептики: аминазин или что-нибудь в этом роде. Я не знаю, изменяют ли они картину крови, это просто нужно узнать у специалистов. А ведь на местах преступлений имеются следы крови убийцы, оставленные в результате сопротивления жертвы и по иной причине, - тут психолог несколько изменил интонацию голоса, надеясь, что майор понимает, о чем тот говорит. - Далее... возраст маньяка скорее всего близок к сорока - сорока пяти годам. Следует обратить внимание на даты совершенных убийств. Смотрите, первое преступление произошло, скорее всего, в пятницу. Второе - во вторник. Следующее снова в пятницу, и последнее...
    - Последнее вновь во вторник, - закончил фразу следователь, пораженный строгой закономерностью.
    - Кстати, сегодня пятница, - не двусмысленно заметил психолог. - Вообще говоря, этот факт должен быть подвергнут глубокому анализу. Это одна из наиболее перспективных ниточек. Здесь имеется, как говорилось в небезызвестном фильме, информация к размышлению.
    - Да, - подтвердил майор, - этим надо серьезно заняться.- Он выкинул огрызок в мусорницу и взял новое яблоко.
    - Ну и теперь еще несколько интересных замечаний, - сказал Серов. - Во-первых, мне кажется, что тот, кого мы ищем, обладает незаурядным интеллектом. Такое заключение можно сделать исходя из ряда фактов...

    * * *

    Прошло около пяти часов.
    Зенин сидел за столом своего кабинета и рылся в бумагах, разложенных повсюду. За сегодняшний день он получил чересчур много информации, и все услышанное и прочитанное желательно было бы привести в систему. Разумеется, особый интерес представлял анализ Серова, хотя и из отчетов других психологов тоже можно было кое-что почерпнуть.
    Наконец, майор облокотился на спинку стула и посмотрел на часы. В принципе, можно заканчивать. Рабочий день пролетел чересчур быстро, но следователь все же почувствовал, как начинает покалывать в правом виску - это был признак умственного перенапряжения. Майор прошелся вдоль кабинета и, захватив яблоко, лежавшее на столе, вновь стал кромсать его ножом и смачно поглощать разрезанные дольки. Сам того не желая, он вновь и вновь думал о сказанном Серовым и анализировал информацию. Очень интересное дело...
    В это время в дверь постучались, и перед Зениным возник сам психолог.
    - Домой? - спросил майор.
    - Да, - ответил тот, - я сегодня чертовски устал, впрочем, наверное, как и вы. Не могу дождаться того момента, как приму теплый душ и усядусь за телевизор. - Серов прошел в сторону окна и спросил: - Ну, что, есть какие-нибудь новые идеи?
    - Сегодня был довольно плодотворный день. - Зенин подошел к столу для того, чтобы взглянуть в какую-то бумажку. Но вдруг нож, который он держал в правой руке, неудачно соскользнул, и указательный палец майора обагрился кровью. - А, дьявол! - вскрикнул от боли Зенин и отвел руку от стола для того, чтобы не запачкать деловые бумаги. - Анатолий Дмитриевич, - торопливо сказал он, - возьмите бинт, там, в аптечке, - и следователь указал в сторону шкафа.
    Серов мгновенно сообразил в чем дело, и через какие-то секунды он уже ровными слоями бинтовал палец майора. Наконец, сделав тугой узел, психолог положил оставшийся бинт обратно в аптечку и, слегка улыбнувшись, произнес:
    - Ну, вот и все. Так сказать, легкая производственная травма.
    - Да, - ответил Зенин, подойдя к письменному столу, - все эти яблоки. - Он сложил перочинный ножик и кинул его в ящик.- Кажется, ничего не запачкалось, - произнес он, разглядывая бумаги.
    - Вы хотели что-то сказать, - напомнил Серов.
    - Ах, да. Я тут много размышлял, - майор уселся на кончик стола, - в общем, не вдаваясь в подробности, скажу: сегодня я хотел бы проконтролировать общественные места северной и восточной частей города. Именно север и восток - на это у меня есть весьма веские причины. Кстати, именно вы натолкнули меня на определенную мысль, сами того не подозревая. Понимаете... в общем, ладно. Это слишком долго объяснять, не буду вас задерживать. Но сегодня, надеюсь, для меня должно кое-что проясниться.
    - Ну, что ж, - произнес психолог, - желаю удачи! Очень рад, если смог вам чем-нибудь помочь.
    Зенин и Серов пожали друг другу руки, как старые друзья, хотя познакомились они только сегодня. И, кивнув головой, психолог вышел из кабинета.
    Следователь посмотрел на свой пораненный палец и, подойдя к окну, открыл форточку и вдохнул свежего воздуха. Необычно прохладный вечер для такого жаркого дня...
    Постояв так несколько минут, Зенин сложил все бумаги в стол и вышел наружу. Через несколько минут он уже находился в кабинете полковника.
    - Сегодня вечером мне будут нужны люди, - сказал майор,- много людей. И желательно побольше профессиональных работников...

    * * *

    - Огоньку не найдется? - спросила молодая женщина у парня, стоявшего на автобусной остановке. Тот, не выражая никаких эмоций, достал из кармана зажигалку и, дав прикурить, вновь повернулся в сторону шоссе.
    - Ох, какие мы надменные! - брюзгливо сказала брюнетка и, поглубже затянувшись, направилась к вокзалу. И никто не обратил внимания, как вслед за ней направился человек в длинном плаще и черной шляпе, надвинутой на лицо. И красное платье брюнетки выглядело вполне естественно на пестром фоне пассажиров, прибывших на вокзал к ночному поезду.
    Наконец, неизвестный мужчина нагнал молодую проститутку, когда та оказалась в относительно безлюдном месте, и, окинув взглядом несколько открытую грудь и стройные ноги, которые платье не очень-то скрывало, слегка улыбнулся ей.
    - Сегодняшний вечер вы намереваетесь провести одна? - спросил он.
    Брюнетка посмотрела ему в глаза, и мужчина отчетливо увидел лицо женщины, ярко накрашенные губы и чересчур подведенные глаза.
    - А ты ничего, - сказала она, выпустив сигаретный дым прямо в лицо неизвестному. Тот, не долго думая, достал из кармана двадцатидолларовый банкнот.
    - У тебя есть квартира?
    Женщина глупо хихикнула:
    - Разумеется.
    Мужчина аккуратно взял брюнетку за талию, и одинокая пара медленно скрылась в ночной тьме...
    Однокомнатная квартира в каком-то заброшенном доме выглядела относительно прилично, если не считать толстого слоя пыли, скопившегося на небогатой мебели. Окно было зашторено, а у левой стены стояла здоровенная тахта. Проститутка включила ночник и, скинув туфли на высоком каблуке, подошла к мужчине и расстегнула пуговицы на его легком плаще. Тот внимательно осмотрел жилище и вдруг резким движением левой руки обхватил женщину за шею так, что огромная кисть полностью закрыла ее рот. Правой рукой неизвестный вытащил из кармана остро заточенный нож и произнес протяжным леденящим голосом:
    - Не беспокойся, детка, тебе будет приятно, - и лезвие его ножа медленно поползло по гладкой коже в сторону груди. Он с удовлетворением отметил, что глаза проститутки наполнились ужасом и внезапным отчаянием, вероятно, та уже сообразила, в чем дело. - В этом году я познакомился с четырьмя женщинами, но среди них не было ни одной настоящей брюнетки, - маньяк приблизился носом к мягким волосам и, чуть прикрыв глаза, медленно вдохнул их запах.
    Проглотив слюну, он повалил женщину на тахту. Шляпа слетела с его головы, и проститутка отчетливо увидела лицо мужчины. И совершенно безумный взгляд привел ее в еще больший ужас. - А теперь мы посмотрим, какого цвета у тебя кровь. - Он слегка надрезал кожу чуть-чуть повыше левой груди, от чего женщина болезненно содрогнулась. И затем мужчина медленно, растягивая удовольствие, облизал языком свежую рану...
    В это время сзади послышались ровные четкие шаги. Маньяк мгновенно обернулся и увидел фигуру следователя.
    - Добрый вечер, Анатолий Дмитриевич, - сказал майор. Комната в мгновение наполнилась людьми в форме и в штатском.

    * * *

    Зенин приоткрыл ящик стола и вынул оттуда так называемый "жучок". Отдав его какому-то лейтенанту, он вновь повернулся к Серову. Тот уже был облечен в наручники.
    - Я ничего не могу понять, - сказал майор. - Я совсем по другому представлял себе таких как вы. Но... как это случилось?
    Серов уже осознал свое поражение. Вероятно, он знал, что это когда-нибудь случится, но не думал, что так скоро...
    - Большую роль сыграла наследственность. А в остальном... в остальном вполне закономерная случайность. Но, боюсь, вы все равно меня не поймете.
    - Думаю, что да, - ответил Зенин.
    - Такие как я для вас всегда останутся загадкой. Что ж, это вполне естественно.- Он помолчал. - Я недооценил вас. И даже сейчас я не в состоянии понять, как вы так быстро раскрыли вполне "безобидного" психолога. Это действительно достойная победа. Я уважаю вас за это, майор, несмотря на то, что проиграл я, и проиграл, по-видимому, все...
    - Спасибо, Таня, - сказал следователь женщине в красном, которой уже успели обработать рану. - Ты здорово всех нас выручила.
    Серов на это грустно усмехнулся...
    Вереница из пяти машин направлялась в центр города. Теперь все могут спокойно вздохнуть. Дело, можно сказать, закончено.
    Но почему я не чувствую удовлетворения? - думал Зенин. - Знакомое состояние победителя где-то далеко. Может оттого, что мы взяли его слишком поздно? Для четырех невинных женщин этот мир потерян навсегда. Может от этого так неспокойно на душе? Нет, не то...
    Убийца, кажется, что-то спросил. Майор повернул голову в его сторону, пытаясь вспомнить вопрос.
    - Как я напал на ваш след? - наконец сообразил он. - Все началось с нелепого предположения, где-то внутри, на уровне подсознания. - Зенин слегка развернулся в сторону Серова, решив, что настало время поделиться секретами своей игры. - Вы профессиональный психолог. Но, тем не менее, вы ни разу не обмолвились о том, что маньяк страдает вампиризмом. Ведь верно, вид крови вас приводит в необыкновенное возбуждение? А это в свою очередь утверждали практически все рядовые психологи, хотя вы стояли по уровню интеллекта и образованности на порядок выше их. Быть может, вы скрыли это. Но зачем? Нелепая догадка, не правда ли? Ужасно нелепая. Но когда находишься в безвыходном тупике, то хватаешься за любую безумную идею. Возможно, вы рассказали много правдивого о себе, но этот факт было слишком опасно выставлять напоказ. А ведь о том, что к данному делу привлечены другие психологи, вы не знали! Я невольно развил эту навязчивую мысль. И вот вам новый факт: вы никогда не прибывали на место преступления сразу же после поступления сигнала. Правда, всегда по весьма уважительной причине. Совпадение? А может, вас смущал вид застывшей крови на изуродованных телах? И вы боялись выдать себя? И еще: убийца неплохо знал анатомию, это я отметил из отчетов тех же психологов. Но вы так же умолчали об этом. Ведь вы же учились в медицинском ВУЗе, не так ли? Это было нетрудно установить. Но, разумеется, это все было пока на уровне ребяческих догадок. И тогда я пожертвовал своим пальцем, чтобы непосредственно пронаблюдать вашу реакцию на вид свежей крови. Вы достойно выдержали экзамен. Могу себе представить, каких усилий вам стоило сдерживать свои эмоции. Но и мне не менее трудно было скрыть свои чувства при виде вашего несколько чрезмерного возбуждения и неестественного расширения зрачков. Помните, когда вы бинтовали мне палец, ваши глаза находились прямо напротив моих. Кстати, бинтовали вы профессионально, как настоящий медик. Это сыграло решающую роль. Оставалось лишь оригинально завершить дело. И тогда я вам сообщил ложные районы сегодняшнего контроля, оставляя свободной тем самым весьма определенную часть города. Следить за вами было бы опасно, да и у нас нет настоящих профессионалов в этом деле. Так что вариант с подсадными утками в красных платьях являлся самым оптимальным. - Зенин выдержал паузу. - Так что это была ваша последняя "игра".
    Серов молча слушал следователя. На его лице не было никаких эмоций: ни удивления, ни досады. Как показалось майору, он полностью ушел в себя, как говорят в таких случаях в свой внутренний мир, никому не понятный и, наверное, достаточно богатый...
    Зло и гений несовместимы, - думал Зенин. - Возможно, это так. Но зло и ум порой идут рядом. И нет более опасного сочетания, чем это. И оно не где-то в воображаемой дали. Оно порой здесь, рядом с нами.



    20 лет.

14. Взгляд наблюдателя.
  • Качество:
  • Дата: 25.01.1994 - 27.01.1994.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Философский рассказ о жизни и смерти.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть


    ПРОЛОГ

    Ровно год назад наш небольшой городок потрясло ужасное событие. Трагедия, связанная с семьей детского зубного врача Белова Павла Александровича, обрушилась на нас как гром среди ясного неба. В нашем краю жизнь шла даже чересчур спокойно, и подобное событие всем без исключения дало понять, что зло — это такая же реальность, как дождь или снег, как ветер или засуха, и даже наш незаметный город не застрахован от напастей и бед.
    В течение всего времени, пока велось следствие, непонятный страх не покидал души людей, ибо это несчастье не оставило в стороне никого. Белова хорошо знали во всем городе, а каждая конкретная смерть оставляет глубокий рубец в сердце человека, в отличие от смерти безликой и абстрактной.
    Но вот скоро был обнаружен дневник супруги Белова — Надежды Ивановны, который пролил свет на происшедший кошмар. А горожане, узнав о последних ее записях, относительно спокойно вздохнули, придя к выводу, что им не только никогда не грозила, но и не грозит в будущем подобная участь. Ну что ж, даже автомобильная катастрофа, приведшая к гибели десятков людей, пугает, как правило, не ужасом смерти, а мыслью, что это могло произойти именно с тобой или с кем-нибудь из твоих близких...
    Нелепые строки дневника для многих показались достаточно банальными. Для многих, но не для меня. Впрочем, вот эти записи, и, быть может, прочитав их, вы сделаете свой вывод относительно происшедших событий...
    * * *

    В который раз перед тем, как заснуть, я закрываю глаза и вижу свой дом, мужа, свою дочь и своего сына, но эта картина представляется мне очень необычно, как будто я смотрю на все откуда-то сверху. И самое странное то, что я вижу саму себя. Со мной никогда такого раньше не бывало, даже во снах я всегда смотрела на мир своими собственными глазами. И каждый раз это необычное видение сопровождается чувством какого-то непонятного страха. Сначала это чувство было легким и призрачным, как слабое дуновение прохладного ветерка, но потом я все яснее и яснее стала ощущать его, и вот совсем недавно оно сформировалось во вполне отчетливое беспокойство. Я долго не могла понять, что происходит со мной, но, наконец, прислушавшись к своим чувствам, мне стало понятно, в чем причина моего странного волнения — в моей семье.
    Взглянув на нее со стороны, я ужаснулась от того, как выглядят мой муж и мои дети. Все то, на что раньше я смотрела сквозь пальцы, и даже то, что мне нравилось в них, вдруг чудовищно преобразилось и приняло свою противоположенную форму.
    Работа Павла позволяла нам жить совершенно безбедно, больные достаточно щедро платили за без преувеличения бесценную помощь стоматолога. Я радовалась этому, мои дети не испытывали никакой нужды и имели то, чего не было у большинства их сверстников. Но теперь, взглянув на это глазами наблюдателя, я ужаснулась. Вдруг я вспомнила одну одинокую мать, которая жертвовала последним ради здоровья ребенка. Я пережила те чувства, которые испытывали больные, которые были не в состоянии отблагодарить за лечение, и получали третьесортную помощь. Раньше я не обращала на это внимание, но сейчас, осознав равнодушие Павла к чужой боли, чувство несправедливости и даже некоторого отчаяния перерастало в жестокую ненависть.
    Моя дочь... О, господи! Моя любимая Татьяна… Как я радовалась за нее. Она, всегда веселая и улыбающаяся, была душой любой компании, она имела стольких подруг и друзей. От нее сходили с ума все мальчишки. Но теперь я поняла, кто она, моя дочь. Поняла только теперь. Просто... девушка легкого поведения... У меня не хватает сил, чтобы написать более точную характеристику. А ведь у нее когда-то был парень. Да, да, его звали Игорем. Я вдруг вспомнила тот вечер, когда он последний раз был у нас дома. И я вновь увидела бесконечное отчаяние в его глазах... Отчаяние и боль. Он знал об этом. Конечно, он знал. Поэтому они и расстались.
    Я и сейчас вижу его и ее. И только два чувства в моей душе: жалость и ненависть...
    Мой сын... Мне вдруг вспомнилось, как я набросилась подобно волчице на его одноклассника, когда тот со всей силы ударил Алексея в живот так, что пришлось обращаться к врачу. Как я ненавидела тогда этого подонка и как удивлялась его матери, пытавшейся что-то сказать в оправдание.
    И затем в моей памяти проплыла история, поменявшая меня и ту мать местами. И тогда без зазрения совести я защищала своего сына. А ведь он не просто ударил кого-то в живот...
    Мой Алеша... Да что говорить. Мне просто страшно от того, каким он будет через десять-пятнадцать лет. Но для того, чтобы это понять, мне нужно было посмотреть на все оттуда, сверху. Мой сын... А ведь он порой бывает таким ласковым и беспечным. Но я знаю, я чувствую, что это только сейчас. Я не просто знаю, я уверена в этом.
    А сегодня я поднялась гораздо выше, туда, в сторону неба, так, чтобы можно было видеть и других детей нашего города и сравнивать их со своими. Какое различие! Алексей и Татьяна — они такие счастливые и беспечные. А у остальных... у остальных даже не увидишь улыбки на милых и беззащитных личиках. Только беспредельная грусть. И за это я ненавижу тех двоих — Алексея и Татьяну. Это неправильно. Но я так чувствую...
    И страшная мысль начинает тревожить мое сознание. Я пугаюсь ее. Но от нее невозможно избавиться... Эта мысль осознается все отчетливее. Она сильнее меня...
    ... Сегодня суббота. Теплый июльский вечер. Я решилась. Я все сделало так, как требовало мое сознание, как требовала жизнь. О, Боже! На мгновение мне стало легче. Но только на мгновение. Что-то вновь тревожит мою душу. И я никак не могу понять что. Казалось бы, теперь все будет хорошо. Но нет...
    Я долго прислушивалась к своим чувствам. Но ничего не прояснилось. И тогда я закрыла глаза. Передо мной проплыла моя семья: три мертвых тела, таких беспомощных и невинных. Так и должно быть после смерти. Но вдруг я увидела саму себя: я сижу за столом с включенной настольной лампой и что-то пишу в тетрадь. И я вдруг поняла. Я поняла, что продолжало меня тревожить. Причина во мне. Неожиданно я осознала, что во мне не меньше зла, чем в остальных членах семьи. Ведь без меня и не было бы семьи. Ведь это я воспитывала детей. Ведь это я влияла на Павла. Теперь все прояснилось. Чувство какой-то неопределенности исчезло, теперь уже полностью.
    Я решила довести дело до конца. На кухне стоит еще одна чашка с кофе, и я выпью ее. Ведь мышьяк находится в четырех чашках. Я инстинктивно сделала правильный выбор, еще не осознавая причины...
    Смерть — это не страшно. Это избавление от боли. Это покой и блаженство...
    ЭПИЛОГ

    Сегодня ночью ровно год спустя после той субботы я увидел странный сон. Мне приснился человек, которого я никогда не встречал при жизни, мне приснился я сам. Это был шок. Невозможно описать, как изменился мир, когда пришлось взглянуть на него глазами наблюдателя.
    Но почему день в день с той страшной датой? Фатальное совпадение? Не знаю...
    Параноидальная форма шизофрении Надежды Беловой — это понятно. Но чтобы там ни случилось, я заверяю своего читателя: я не больной и никогда им не был. Просто, посмотрев на этот мир со стороны, мне сделалось страшно, до того он стал неузнаваем.
    Сейчас, заканчивая эти строки, меня тревожит только одна мысль: почему перед тем, как лечь спать, я закрываю глаза, и вдруг какое-то непонятное чувство страха охватывает меня? Призрачное чувство, как слабое дуновение прохладного ветерка. Но которое с каждым днем становится все отчетливее. Фатальное совпадение? Не знаю...


    20 лет.

15. Роковое Воскресение.
  • Качество:
  • Дата: 11.03.1994.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Еще один философский рассказ. То ли о людях, то ли о Богах...
  • Доступ:
    Читать/Скрыть


    * * *

    Воздух был прохладен и свеж, когда на горизонте показалась золотая колесница Гелиоса, запряженная огнедышащими конями. Облака, скрывавшую вершину Олимпа от взоров любопытных людей, приняли розоватый оттенок и тем самым подчеркнули романтическую прелесть воскресного восхода.
    Но, несмотря на такое необыкновенное утро, мрачны были боги, сидящие за огромным столом и вкушавшие прелести беспечного пира, продолжавшегося уже второй день. Аида, наконец посетившего Олимп, волновал вопрос о капитальном ремонте своих апартаментов. Простые смертные, все без исключения попавшие во власть Владыки Царства Мертвых, были заняты обустройством подземных коридоров и залов, но, несмотря на это, рабочих рук не хватало, а регулярный приток покойников был настолько мал, что не мог покрыть спроса на рабочую силу.
    Тяжелым было и положение Ареса. Впервые узнав на собственной шкуре, что такое безработица, он перебивался случайными заработками и был крайне обозлен на беспечную Богиню Судьбы. Афродите вдруг взбрело в голову, что красота ее совершенного тела поставлена под сомнение в связи с появлением новых конкуренток из числа земных девушек. Впрочем, такое беспокойство было вполне понятно. Женщины привыкли, чтобы об их красоте упоминали в каждом разговоре или споре, а пир продолжался вот уже второй день, но ничего подобного не было сказано по причине отсутствия каких-либо бесед вообще.
    Да и сам Владыка Зевс приуныл и, нахмурив брови, крутил в руках бокал с белым вином. Цирроз печени все чаще и чаще давал о себе знать. Еще бы, не только богам, но и самим титанам за несколько тысячелетий непробудных пиров не избежать таких последствий. Но мрачнее всех выглядела Гера. Сегодня у нее был день рождения, но даже сам супруг забыл о таком немаловажном празднике, не говоря уже об остальных богах. И Гера знала, как напомнить о себе, и как отомстить невежественному мужу и, соответственно, обитателям всего Олимпа. Но это случиться не сейчас, а чуть-чуть попозже...
    Страшный грохот прервал гордое молчание богов, и все бросились к окнам, чтобы получить объяснение столь необычному для Олимпа событию. Увиденное ими зрелище было просто потрясающим. Неподалеку от кузницы Гефеста под самое небо взметнулся огромный огненный гриб, переливающийся всеми цветами радуги и излучающий поистине великолепное сияние.
    - Афина Паллада не теряет времени даром, - одобренно сказал Зевс. - Но только на этот раз, - он обратился к Прометею,- я надеюсь, ты не повторишь совершенной однажды ошибки. Повелитель богов вернулся к столу и тут нашел под своим бокалом свернутый листок бумаги. Зевс развернул записку и прочел текст, напечатанный на пишущей машинке:
    "О, Владыка! В твоем Райском Саду творятся поистине странные вещи! Полный волнения за Радужный Цветок я решил предупредить тебя о возможном обмане. Благожелатель". Озадаченный Зевс взглянул на остальных богов. Все с восторгом глядели в окна и не обращали внимания на своего Владыку. Пользуясь замешательством, Зевс покинул огромную залу и направился к своему любимому Радужному Цветку, меняющему свою окраску в зависимости от дня недели. Сегодня было воскресенье, значит, цветок должен быть фиолетовым... Но что это? Сокровище Райского Сада бесследно исчезло, а на его месте оставалось торчать лишь основание зеленого стебелька. "О, небо!" - вскричал Зевс, не понимая, кто из богов решился на столь дерзкий поступок. В неописуемую ярость пришел Владыка Мира, и его уста невольно изрекли страшные проклятия. Громко и страшно звучал его голос, так, что все обитатели сада поспешили покинуть его центр и скрыться в зарослях диковинных растений. Жгучая ярость раздирала душу Зевса, в результате чего мускулы на его лице напряглись, а вены вздулись так, что сама Гера испугалась бы сейчас своего покровителя. Негодование и злость Владыки искали выхода...

    ЭПИЛОГ


    И началась вторая мировая война...


    20 лет.

16. Когда кончается лето.
  • Качество:
  • Дата: 06.11.1994 - 07.11.1994.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Рассказ о любви.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    Шла последняя пара. Преподаватель о чем-то оживленно рассказывал и выводил на доске никому не понятные формулы. Но его слова бесследно растворялись в пространстве аудитории. Ведь там, за окном, где начинается совсем другой мир, шел снег - первый снег этой нелепой осени. Лишь достигнув земли, он таял, но новые и новые снежинки падали на серый асфальт и постепенно устилали его белым бархатным ковром. Деревья уже давно сбросили листву, но рябины: Их ветви еще украшали сочные гроздья, и это сочетание красных ягод и белого снега подчеркивало особенность сегодняшнего дня...
    Прозвенел звонок. Преподаватель вышел из кабинета, и аудитория заметно оживилась, приступив к обсуждению более земных проблем. И только один студент, тот, что сидел у окна, все продолжал смотреть на падающий снег.
    - Смотри, Майкл, - наконец сказал он, - еще вчера было лето, а сегодня уже зима... - Эти слова, обращенные непонятно к кому, звучали несколько странно, но никто не обратил на них внимания. И только та девушка, которая сидела за соседним столом, с удивлением посмотрела на парня. Наверное, она хотела что-то сказать, но тот, как бы предчувствуя это, повернулся к ней и, слегка улыбнувшись, спросил:
    - Хочешь, я познакомлю тебя с Майком?
    Девушка с любопытством посмотрела на парня и кивнула головой в знак согласия. Они вместе вышли в коридор и, не торопясь, направились в сторону окна. Третий этаж был совершенно пуст, и поэтому парень с девушкой чувствовали себя здесь намного уютнее.
    - А кто такой Майк? - спросила она. - Это ты с ним всегда здороваешься за руку? Тот грустно посмотрел на нее и покачал головой:
    - Нет.
    Остановившись около зеркала, девушка слегка поправила прическу и вопросительно посмотрела на своего спутника. А парень небрежно показал рукой на свое отражение и задумчиво произнес:
    - Вот. Это и есть Майкл. Правда, мы с ним очень похожи? Я имею в виду внешне. Только у него серебряное кольцо на правой руке, а у меня - на левой. - Парень помолчал. - А посмотри на ту девушку, рядом с ним. Какие у нее прекрасные голубые глаза. И взгляд почти как у Майка. Кажется, их что-то влечет друг к другу... И обрати внимание на ее правую руку. Видишь, она свободна. Так если мы не можем быть вместе, то... - парень слегка запнулся... - то, может быть, они смогут соединить свои судьбы... Впрочем, у нее тоже есть колечко. - Он взял правую руку девушки и указал на зеркало.- Но только... Да. Как символично. - Выдержав небольшую паузу, парень продолжал, - Майк на самом деле гораздо лучше меня. Он еще до сих пор верит, что миром правит любовь и мечта. А я... я уже нет. И потом... у нас с ним разные понятия добра и зла. Если для меня добро - все то, что идет во благо мне, то для него добро представляется в самом что ни на есть романтическом смысле этого слова. И точно также со злом.
    Но нас объединяет то, что мы живем своим внутренним миром. Ты знаешь, что это такое? Это жизнь внутри созданной нами же мечты. Там у нас есть все то, чего нам не хватает в реальном мире. И тем больше радости и удовлетворения мы получаем, чем реальнее созданная нами мечта.
    А еще мы с Майком очень любим разговаривать. Он как нельзя лучше понимает меня, и потом только ему я могу доверить все.
    Но все же бывает, мы ссоримся с ним. И тогда становится очень трудно. Я начинаю с трудом контролировать себя. И в это время я способен на самую отчаянную глупость. Немного задумавшись, он указал на зеркало и добавил:
    - Постарайся никогда не ссориться с той девушкой.
    Некоторое время они стояли молча. Наконец, парень повернулся в сторону подруги и слегка поправил ее волосы:
    - Ты сегодня хорошо выглядишь. - И почему-то добавил, - так и должно быть...
    Сначала девушка еле сдерживала смех, отворачиваясь в сторону и прикрывая рот правой ладошкой. Странно. Ведь у нее была такая красивая улыбка. Почему она стеснялась ее? Но потом... потом она заметила безумную искорку в глазах парня. И ей стало не по себе. Его монотонная речь все меньше и меньше походила на невинную шутку. Но Майк... Его глаза были полны ясного рассудка и только по-прежнему оставались неподдельно грустными. - Но этого не может быть, - подумала она. - Неужели я начинаю верить... верить во что?.. - Девушка не успела продолжить эту мысль. Прозвенел звонок, и в другом конце коридора показался преподаватель. Она сделала несколько шагов в сторону аудитории, но какая-то неудержимая сила заставила ее остановиться и снова посмотреть в зеркало. На какое-то мгновение ей показалось, что Майк все еще там, хотя рядом уже никого не было. Но только на мгновение... Когда девушка вернулась в аудиторию, парень ужу сидел с ручкой в руках. Она прошла на свое место и несколько торопливо, как будто бы боясь что-то потерять, прошептала:
    - Но ведь зима - это не навсегда. Это только до следующего лета... - но поздно. Он уже не слышал ее. Он задумчиво смотрел в окно, за которым продолжал кружиться первый ноябрьский снег.
    И она поняла: он возвратился к своей мечте, невольно прерванной на время перемены. Он ушел в свой внутренний мир, никому не понятный и, наверное, достаточно богатый...
    Была пятница. Первая пятница ноября.


    21 год.

17. Фатальное невезение.
  • Качество:
  • Дата: 10.10.1995 - 11.10.1995.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Юмористический рассказ, навеянный эпохой перестройки.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    Лука Фомич Крючков был сегодня в отличном настроении. Перепродажа унитазов давала неслыханные доходы, и в своем несгораемом сейфе удачливый бизнесмен уже успел накопить более пятидесяти тысяч американских долларов.
    Был теплый осенний день. Лука Фомич возвращался с работы и мысленно представлял, как он войдет в свой дом, запрет покрепче все окна и двери, откроет свой экзотический сейф и насладится поистине завораживающими зелеными банкнотами, перебирая их в руках, переворачивая и так и этак и вдыхая ни с чем не сравнимый запах денег.
    Он еще раз постучал по правому карману пиджака, в котором хранился заветный ключ от несгораемого сейфа. Ключ был на месте. Лука Фомич самодовольно ухмыльнулся и, полной грудью вдохнув свежего осеннего воздуха, достал из другого кармана ключи от новенького «Мерседеса», стоявшего неподалеку.
    Он уже почти подошел к машине, когда случилось нечто; случилось то, что перевернуло всю последующую жизнь одинокого бизнесмена и заставило изменить его взгляды на сей грешный мир.
    Откуда ни возьмись, как говорят в таких случаях «из-под земли», перед Лукой Фомичем возник какой-то бомж с небритой физиономией и, решительно выхватив его пиджак, который тот доселе держал в руках, отчаянно бросился бежать.
    «Не мудрено, — подумал Крючков, — что ему понравился мой пиджак от японского костюма.» И только затем сообразив, что именно там в правом кармане лежит заветный ключик от сейфа, у него слегка екнуло сердце, и, заскочив в свой «Мерс», он решительно помчался в погоню.
    Лука Фомич был человеком стойкого характера, и, бесстрастно виляя на своей машине между деревьев, заборов, столбов и принимая «в лоб» все встречные автомобили, он уже почти нагнал наглого бородача, как вдруг случилась непредвиденная заминка. Завернув очередной раз за угол, он в отчаянии отметил, что бомж бесследно исчез. Но, нисколько не растерявшись, Крючков мгновенно остановил машину и, опустив стекло, спросил у молодого мужчины, собиравшего милостыню, рядом с которым стояла картонка с надписью «Подайте бывшему работнику НИИ»:
    — Бородатый мужик не пробегал?
    Тот удивленно посмотрел на бизнесмена и, погладив чисто выбритое лицо, заметил:
    — Это такой лохматый? В серой ободранной куртке?
    — В серой.
    — Пробегал, как же.
    — Куда?
    Мужчина в свою очередь вытер налетевшую пыль со своей картонки и самодовольно спросил:
    — Не правда ли каллиграфический почерк?
    Надо сказать, Лука Фомич был на редкость сообразительным человеком и, кинув в засаленную кепочку двадцатидолларовый банкнот, вопросительно уставился на мужчину.
    — Он перелез через зеленый забор и скрылся за теми гаражами, — без запинки отрапортовал работник НИИ и ткнул пальцем в сторону.
    Лука Фомич хотел было уже рвануть на своей машине, как мужчина поднял указательный палец и таинственно прошептал :
    — Интуиция мне подсказывает, что он побежал к хлебному магазину.
    — А у вас хорошая интуиция? — также шепотом спросил Крючков.
    — Обижаете, гражданин! У меня красный диплом.
    Лука Фомич дал газу, но еще успел услышать, как работник НИИ прокричал ему в след:
    — У светофора ремонт, езжайте переулком!
    Не прошло и трех минут, как Крючков подлетел к хлебному магазину и, выскочив из своей машины, стал рыскать вокруг как полицейский доберман и расспрашивать всех и вся о бородатом наглеце. Но к великому сожалению Луки Фомича никто не мог сказать ему что-либо определенное. Но, возвращаясь к своей машине, он вдруг заметил знакомое лицо у коммерческого киоска, и, подойдя к мужчине, смачно жевавшему «Snickers», Крючков узнал в нем бывшего работника НИИ, картонка которого теперь была зажата у того под мышкой.
    Лука Фомич в недоумении открыл рот, а тот, увидев на лице бизнесмена некоторое замешательство, удрученно произнес:
    — Вы опоздали ровно на минуту. Он был здесь и, узнав во мне своего коллегу, с радостью подарил мне свою серенькую курточку.
    И Крючков с удивлением заметил, что через плечо мужчины перекинута та самая засаленная курточка бородача.
    — Куда? — наконец выдавил Лука Фомич и перевел дыхание.
    Работник НИИ покопался в своих вещах и вытащил страшную кепочку, и бизнесмен, не раздумывая, бросил туда десятидолларовый банкнот.
    — Гражданин начальник! — недовольно произнес мужчина,— я думал, у нас уже установилась определенная такса.
    Порывшись в портмоне, Лука Фомич нашел еще одну десятидолларовую купюру, и через пятнадцать секунд он уже вновь знал, где искать злополучного бомжа. Плюхнувшись в машину, он отчаянно нажал на газ, но на этот раз он уже не услышал наставительные слова мужчины: «До встречи через минуту!», с которыми тот сиганул через ближайший забор...
    Прошло около получаса, за которые Лука Фомич успел растратить все «карманные» доллары, ибо только один работник НИИ знал, куда очередной раз направлялся бородатый демон, а информация в наше время естественно есть капитал.
    Но, наконец, бомж, наверное, уже почуяв настойчивое преследование, был загнан в тупик, и волею судьбы этим тупиком оказался шикарный дом Луки Фомича Крючкова.
    — Вот здесь, — работник НИИ ткнул пальцем в двухэтажную виллу и положил себе в карман очередные двадцать долларов.
    — Господи Иисусе! — прошептал Лука Фомич и поспешно перекрестился, — неужели здесь?
    — Истинный крест.
    — Пиджак с ним?
    — С ним. Цел-целехонек.
    — Товарищ ученый, — Крючков, наконец, отвлекся от всяких формальностей, — мне нужна ваша помощь! Умоляю пройти со мной в дом и взять преступника.
    Мужчина задумчиво уставился в небо и несколько неуверенно произнес:
    — Уж больно большой риск. Но долларов за пятьдесят...
    — У нас уже есть вполне определенная такса, — на этот раз уверенно произнес Лука Фомич и вынул из кармана последние двадцать баксов.
    Открыв наружную дверь с помощью трех ключей, бизнесмен на цыпочках прошел в дом, приглашая за собой молодого мужчину.
    — А что у вас есть такого, на что можно было бы особо позариться, — шепотом спросил работник НИИ, — не считая видеоаппаратуры и прочих громоздких вещей?
    На это Лука Фомич провел мужчину в кабинет и указал пальцем на сейф.
    — Вот это может привлечь кого угодно. Мужчина подошел поближе к сейфу и недоверчиво покачал головой:
    — А вам не кажется, что эту штуку можно открыть обычной шпилькой?
    Лука Фомич усмехнулся.
    — Без комбинации цифр и трех поворотов ключа его не возьмет даже современный автоген.
    — Да? Ну, так тогда нет причин для беспокойства.
    — Но у этого оборванца, — Крючков замахал кулаками, — мой пиджак с единственным экземпляром ключа. Естественно, он не догадается набрать номер моего «Мерседеса», но и я без того ключа никогда не залезу в свой сейф. — Упоминание о бомже вновь заставило екнуть сердце Луки Фомича и направило мысли в нужное русло.
    — Товарищ ученый, — серьезно произнес он, — сейчас мне понадобятся ваши способности к аналитическому мышлению. Как своеобразного коллегу того бородатого мерзавца я спрошу вас: где бы вы на его месте спрятались в этом доме?
    Судя по всему, вопрос весьма озадачил бывшего работника НИИ. Он нахмурил брови и прошелся вдоль кабинета.
    — Скажите, а как тот бородач мог вообще попасть в дом? — несмело спросил бывший работник НИИ. И вдруг его лицо просветлело, и, не получив ответа на вопрос, он задал новый:
    — Вы оставляли открытыми окна или чердак?
    — Кухня! — со страхом выдавил Лука Фомич и пулей вылетел из кабинета. В мгновение ока он очутился на кухне, и, не зная почему, первым делом захлопнул громадную форточку, и только затем огляделся. Нет, здесь никого не могло быть. И бородача здесь не было и подавно.
    Окончательно запутавшись в событиях сегодняшнего дня, он вынул из холодильника две банки пива и вернулся в кабинет.
    Он даже сразу не сообразил, что произошло. Он просто увидел настежь распахнутый сейф, естественно совершенно пустой, и к великому сожалению он не обнаружил в своем кабинете гладко выбритого работника НИИ, дававшего до недавнего времени такие ценные советы. И только спустя минуту он понял весь ужас положения, и, осознав кошмар происшедшего, он бросился во двор, но только успел заметить как его красный «Мерс» завернул за угол и бесследно исчез. Лука Фомич проводил трепетным взглядом свою любимицу-машину и медленными шагами вернулся в дом.
    Войдя в кабинет, он решил во что бы то ни стало найти разгадку происшедшего. Он чувствовал, что она должна быть где-то близко.
    Разгадка действительно находилась рядом. Спустя еще минуту Крючков увидел висевшую на гвоздике у стола искусственную бороду черного цвета. И он сообразил: это была борода бомжа, похитившего пиджак.
    Лука Фомич медленно сполз на пол и бессмысленными глазами уставился в потолок.
    — У меня осталось ровно тысяча восемьсот рублей. Этого как раз хватит на буханку хлеба...
    Лука Фомич глубоко ошибался. С этого, невинного на первый взгляд, осеннего дня хлеб стоил две тысячи рублей.



    22 года.

18. Случайные встречи.
  • Качество:
  • Дата: 14.08.1995 - 14.11.1995.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Нет.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    Это было в самом конце зимы. Он шел к ней пешком с другого конца города, так как из-за снежной пурги трамваи на время остановились. Он шел к Тамаре только потому, что ему некуда было больше идти.
    Смеркалось. Но февральское небо и без того было мрачным и серым. Холодный ветер, продувавший насквозь широкие улицы города, бросал в лицо парня громадные снежные хлопья и порой останавливал его своей неимоверной силой...
    Полтора года назад Тамара уверенно сказала ему, что порог ее дома закрыт для него до тех пор, пока он встречается с той женщиной, которая разрушила их самую большую мечту. С тех пор он не видел свою бывшую подругу, с которой дружил в общем-то около трех месяцев, но от общения с которой у него осталось что-то такое, что не стирает река времени, что согревает сердце, когда тому не хватает тепла. Он не видел ее целых полтора года из-за женщины, которая предавала его так легко и откровенно, пока он, наконец, не осмелился трезво взглянуть на свою новую привязанность.
    За эти полтора года он успел растерять всех своих друзей, а с теми новыми, которые у него появились за время дружбы с Татьяной, он порвал за один день и теперь не жалел об этом. Он жалел лишь об одном, о том, что ему не с кем поделиться своим прошлым днем за чашкой кофе и что ему некому позвонить, когда зимняя вьюга будит глубокой ночью и не дает больше заснуть до самого утра...
    Когда он подошел к Тамариному дому, уже совсем стемнело, на улице зажглись одинокие фонари. Ветер по-прежнему кружил снежные хлопья и сбивал с ног запоздалых прохожих. Как странно прощался февраль с этим небольшим городом.
    Наконец, он зашел в ее подъезд и, аккуратно сняв перчатки, стал медленно подниматься вверх по лестнице, дыша на свои окоченевшие руки. Остановившись у ее квартиры, он на мгновение задумался. Все-таки хорошо, что он окончил свой роман с Татьяной до замужества Томы. Значит, сейчас у него есть шанс не застать дома ее верного спутника и таким образом беспрепятственно вспомнить день рождения одной из ее подруг, на котором и начался их захватывающий, но, увы, короткий роман. Значит, у него есть шанс на теплую беседу и, быть может, отчасти на понимание.
    Парень нажал на звонок. Тишина. Он нажал еще раз. Через некоторое время послышались неторопливые шаги.
    Щелкнул замок, и дверь открылась. У порога стояла Тома. Сильно изменившаяся за все это время, она по-прежнему была красива и мила. Ее глаза все также горели живым огнем, а когда она узнала парня, стоявшего у двери, они вспыхнули еще ярче, но, вспыхнув, тут же погасли.
    — Здравствуй, Саша, — сказала она, — давно не виделись.
    — Полтора года, ответил тот. — День в день.
    — Ты здесь, значит, твой фантастический роман с Татьяной подошел к финалу, — она вопросительно посмотрела на него.
    — Неужели ты не допускаешь мысли, что я пришел навестить тебя накануне свадьбы, — он помолчал и добавил, — как старого друга.
    — Странно, но ты всегда относился со строгой принципиальностью к данным тобой обещаниям. Накануне или нет, ты бы не смог прийти сюда, не расставшись с нею.— Тамара попыталась улыбнуться, но у нее это не получилось, и она отошла от двери, приглашая Александра войти.
    Он снял верхнюю одежду в маленькой прихожей и как когда-то очень давно прошел в гостиную. На журнальном столике стояли две чашки кофе и белый эмалированный чайник на деревянной подставке. И еще на столе стояла розовая сахарница, та самая, которую они вместе выиграли в тире в городском парке на Дне молодежи. Как странно, ведь когда-то она разбилась, расколовшись на две половинки, упав на пол с этого же столика. Александр помнил это. Это было в день их последней встречи. Господи! Она склеила ее настолько аккуратно, что трещина оставалась едва заметной. Она склеила ее. И осознав это, он понял, что как бы не сложился сегодняшний вечер, он уже не зря приходил сюда. Теплая волна ностальгических чувств, нахлынувшая на него, растопила холодный комок, так долго сжимавший его грудь и не дававший покоя его душе.
    — Ты ждешь Алексея? — спросил Саша, уткнувшись взглядом в журнальный столик, и, не дав ей ответить, задал новый вопрос: — У вас уже все готово к этой субботе?
    Тамара загадочно улыбнулась так, что по выражению ее лица нельзя было определить, что это — улыбка радости или грусти. Она села в маленькое кресло прямо напротив Александра так, что теперь их разделял только столик, и совсем тихо сказала:
    — Эта суббота ничем не будет отличаться от остальных мартовских дней. Только, быть может, мне будет немного грустнее обычного.
    — А Алексей? — спросил Саша, еще полностью не осознавая смысла сказанного.
    — Алеша... Мы расстались с ним на прошлой неделе. — И немного подумав, она добавила: — в субботу.
    — Господи, Тома. Расскажи мне.
    — Все до банальности просто, — сказала она, пододвигая ближе к Александру чашку с кофе. — Совершенно случайно я встретила Алексея с некой белокурой женщиной. Они вместе направлялись к гостинице, громко смеясь и открыто обнимаясь друг с другом. Я знаю эту женщину, часто вижу ее на парковой площади, возвращаясь с работы. Настолько накрашенное личико трудно не запомнить. Это был теплый субботний вечер. Я возвращалась от ювелира с двумя обручальными колечками в сумке. Я летела домой в надежде приготовить Алексею ужин, представляя, как он придет с работы, а я, прежде чем пригласить его за накрытый стол, заставлю угадать, какой сюрприз ждет его в спальне. Я представляла, как он будет перебирать варианты, пока не доберется до колечек... Это был фантастический вечер. Зимний воздух просто пьянил меня, путая мысли. И я хотела всему миру рассказать о своем счастье. Но спустя какие-то мгновения все изменилось. Все прежние чувства растаяли без следа, и появилось только одно новое — боль, ужасная, впивающаяся в каждую клеточку моего тела.
    На правой щеке Тамары заблестела едва заметная слезинка.
    — Понимаешь, Саша, я всегда мечтала найти человека, с которым бы смогла прожить всю оставшуюся жизнь. Я хотела, чтобы наши души слились в единое целое и чтобы только физически мы существовали порознь. Теперь я поняла, что хотела невозможного. — Она вытерла слезинку пальчиком левой руки, и Александр заметил, что ее ноготки совсем недавно были покрыты блестящим розовым лаком и от этого теперь выглядели очень мило. Странно, она не потеряла выдержки и не сломалась после всего того, что с ней случилось, и по-прежнему внимательно следила за своей внешностью. Впрочем, она всегда отличалась сильным характером.
    — Как нелепо порой складывается жизнь, — произнес Саша.
    Тамара забралась на кресло с ногами и съежилась так, как будто ей было очень холодно. Некоторое время длилось молчание.
    — Ну, а как ты? — наконец спросила Тома.
    — Я... уже нормально, — Саша усмехнулся. — Мой рассказ будет удивительно похож на твой с той разницей, что, случайно повстречав Татьяну там, где совсем этого не ожидал, он еще не кончается. Эта встреча сама по себе ничего не значила, просто она подтолкнула меня к более трезвой оценке некоторых вещей, а решимости на объективность было достаточно, чтобы навсегда порвать с Таней. Но это случилось несколько позже.
    — Значит, и мы сегодня встретились совершенно случайно, — задумчиво сказала Тома и с долей укоризны добавила, — тебе надо было решиться на объективность еще полтора года назад.
    — Теперь я понимаю, что ты права, Тома. Трудно осознавать, что все это время я сам обманывал себя. Ведь Таня... Господи, все же так очевидно. Все было очевидно с самого начала. — Саша вздохнул и спросил: — Но Алексей? Он ведь всегда...
    — Не надо, — перебила его Тамара и, чуть-чуть помолчав, добавила, — не стоит.— Она подошла к окну и, раздвинув шторы, сказала, — сегодня на редкость противная вьюга.
    — Тебе никогда не нравилась такая погода, — заметил Саша.
    — Но это все там, — она ткнула пальцем в стекло и, задернув шторы, повернулась к Александру. — А здесь так тепло и уютно, так хорошо. Зачем сейчас вспоминать наши прошлые ошибки. Забудь о Татьяне, Саша, а я забуду об Алеше. Давай поговорим о чем-нибудь до банального обычном. О чем говорят люди, встречающиеся каждый день и которым уже нечего обсуждать, кроме ничего не значащих пустяков.
    — Но ведь ты кого-то ждала, — дрогнувшим голосом произнес Саша и взглядом указал на журнальный столик, за которым в момент его прихода стояли две чашки кофе.— Я не нарушу твои планы?
    — А я все ждала, когда ты заговоришь об этом. Мне стыдно признаться, но я никого не ждала. Просто пить кофе с мыслью, что ты совершенно одна в этом огромном мире, не очень приятное занятие. А когда стол накрыт для двоих, то на душе становится чуточку теплее. Кажется, что вот-вот кто-то должен войти в дверь и сесть в кресло напротив.
    — Так получилось, что этим «кто-то» оказался я.
    — Но кто знает, пришел бы ты сегодня, не приготовь я заранее лишнюю чашку кофе.
    Саша улыбнулся.
    — Ты никогда не была такой суеверной.
    — Однако суеверие иногда бывает полезным.
    — Не буду спорить.
    Александр облегченно вздохнул, и сомнения, тяготившие его душу с момента прихода, исчезли без следа.
    — Но для беседы о ничего не значащих пустяках чего-то не хватает.
    Тамара вновь улыбнулась и отправилась на кухню. Она вернулась через минуту с бутылкой бананового ликера в правой руке и с двумя рюмками в левой. «Мы все также понимаем друг друга с полуслова», — заметил про себя Саша и почувствовал, как от этой мысли забилось его сердце.
    — Угадай, откуда у меня эта бутылка, — попросила Тома.
    — Подарил Алексей? — неуверенно произнес Саша.
    Тамара слегка улыбнулась и подняла вверх указательный палец:
    — Нет, неверно. Неверно хотя бы потому, что это нарушение правил: сегодня вечером для нас не существует определенной доли нашего прошлого.
    — Значит, ты купила ее сама себе на свой день рождения, — поспешил исправиться Александр за свой легкомысленный промах,— насколько я помню, ты всегда любила делать себе подарки на свой день рождения и на Новый год. Еще тогда в июле мне казалось это полной патологией, впрочем, как кажется и сейчас.
    — Ты ничего не понимаешь, — вспылила Тома, — психология женщины построена так, что она ждет в качестве подарка нечто весьма определенное, но реальность жизни показывает, что это нечто она практически никогда не получает...
    — Короче говоря, никто кроме тебя не знает лучше, что тебе самой нужно, — уточнил Саша.
    — Естественно.
    — А почему бы тебе было не поделиться своими желаниями,— недоуменно спросил Саша, переходя на более спокойный тон.
    Тамара перевела дыхание и тоже остудила пыл:
    — Ну, посуди сам, какой бы тогда это был за подарок? Сам смысл этого слова сошел бы на нет. Подарок — это же, прежде всего, сюрприз.
    Саша устало махнул рукой в знак того, что ее все равно не переспоришь, и протянул Томе рюмку с ароматным ликером приятного желтого цвета. Затем он наполнил вторую рюмку и взял ее себе.
    — За этот вечер, Тома.
    Александр и Тамара соединили свои рюмки так, что в комнате раздался тонкий звон хрусталя.
    Крепкий ликер приятно согрел тело Александра. Он поставил рюмку на столик и смелее посмотрел на Тамару. Ее глаза наконец-то заблестели живым огнем, и Саше было приятно осознавать, что он был отчасти тому причиной.
    — Я хочу потанцевать с тобой, — произнес Саша.
    Не говоря ни слова, Тамара подошла к стоявшему в углу магнитофону и, покопавшись в своих кассетах, вставила в него одну из них. После некоторой паузы по комнате поплыла приятная мелодия одинокого саксофона, и парень, несмело приблизившись к девушке, взял ее за талию, и они закружились в медленном танце.
    — Ты хочешь невозможного, — наконец прошептал Саша, возвращаясь к прерванной беседе. — Ты никогда не найдешь человека, который бы уделял тебе знаки внимания именно те, которые тебе хотелось бы принять в данный момент.
    — Это ты о сюрпризах? — также мягко переспросила Тома.
    — И о них тоже.
    Девушка помолчала.
    — Это моя самая большая проблема, — грустно сказала она.— Я всегда хочу невозможного...
    Робкий танец постепенно переходил в более смелый и захватывал и парня и девушку. Александр сильнее прижал к себе Тамару так, что теперь он мог чувствовать, как сильно бьется ее сердце.
    — И все-таки я угадал, откуда у тебя эта бутылка, — произнес Саша.
    — Но я не говорила, что ты прав.
    — Я почувствовал это. Ты вспылила, когда я нелестно отозвался о твоем обычае делать себе же подарки. Но ведь на самом деле ты вспылила не поэтому. Ты расстроилась, что я угадал причину появления бутылки бананового ликера, ведь так? — Саша улыбнулся.
    — Прошло столько времени, — ответила Тома. — Ты так хорошо знаешь меня. Даже Алексей не знал меня так, как знаешь ты.
    Александр остановил танец и, улыбнувшись, резонно заметил:
    — А это нарушение правил.
    Тамара сильнее прижалась к Саше и положила свою голову на его плечо. Она сделала это для того, чтобы тот не заметил крошечных слезинок, вдруг появившихся на ее глазах. Александр и Тома продолжали парить в медленном танце, и каждый из них понимал, что им обоим уже давно не было так хорошо.
    — Так странно, Саша. Полгода назад, когда я находилась перед прилавком спиртных напитков, у меня был на редкость богатый выбор, в том числе и среди ликеров. Но почему-то я, не задумываясь, выбрала эту бутылку. Получается, что даже тогда мною двигала память наших с тобой вечеров и ночей, несмотря на то, что к тому времени у меня уже был другой мужчина.
    Тамара посмотрела на Александра и, сама того не желая, вдруг прильнула к его губам, и Саша ответил ей нежным поцелуем. Еще несколько мгновений и медленный танец был остановлен. Подняв голову, Тома посмотрела на Сашу и вдруг почувствовала себя совсем маленькой. От рук, лежащих на ее плечах, ей стало тепло и так спокойно, как никогда раньше. Он убрал волосы с ее глаз, взглянув на нее так страстно, что сердце Тамары готово было выпрыгнуть из груди от волнения.
    Она потянулась и слегка выгнулась, от чего четко обозначились линии ее тела, грудь поднялась, плотно обтянутая тканью платья.
    Не в силах более справиться с собой, парень резким движением поднял ее на руки и понес в крохотную спальню. Не торопясь, он постепенно снял с нее, а затем и с себя стесняющую одежду и зашвырнул ее в дальний угол комнаты. Еще мгновение и два обнаженных тела слились в страстных объятиях, составив единое целое. Было слышно, как учащенное дыхание девушки стало еще более отрывистым и беспорядочным. У нее настолько кружилась голова от каждого его прикосновения, и так сильно билось сердце, что ей не хватало воздуха, и она с трудом дышала, заглатывая его отрывистыми глотками, задыхаясь от избытка чувств, задыхаясь от счастья.
    — Прости меня, Саша, — с трудом прошептала она.
    — Нет, Тома, это ты прости меня, господи, что же я сделал тогда...
    Еще мгновение и парень с девушкой утонули в своих чувствах, свободно паря над всем миром, как два журавля в высоком небе, когда вокруг нет абсолютно ничего — только голубое пространство до самой бесконечности. Они ничего не чувствовали, кроме блаженства полета и счастья любви...
    Когда чувство реальности вернулось к Александру, он склонился над девушкой и задумчиво спросил:
    — Послушай, Тома, неужели не будь этих случайных встреч, мы бы никогда не пришли к сегодняшней ночи?
    Та загадочно улыбнулась, приложила палец к его губам и затем ласково поцеловала в мочку уха.
    — Я люблю тебя, Саша, — прошептала она, и ее правая рука впилась в богатую шевелюру парня. Нежным движением руки она повернула его голову так, что их губы вновь слились в страстном поцелуе... Впереди у них была еще целая ночь.
    Они заснули только под утро. А когда проснулись, то с удивлением поняли, что вьюга давно стихла. Казалось даже, что ее никогда и не было. Сквозь зашторенные окна пробивался солнечный свет, а со двора доносился веселый шум ребячьих игр. Саша встал с кровати, бережно отодвинув в сторону белоснежное покрывало, и подошел к окну. Раздвинув шторы, он с удивлением посмотрел на Тому, которая ответила ему счастливой улыбкой. На улице таял снег, и первая весенняя капель возвещала о себе беспорядочным стуком капель о широкий карниз. Во дворе появились первые ручейки, по которым мальчишки уже пускали свои неуклюжие кораблики. Тамара подошла к Александру и, положив голову на его плечо, тихо заплакала.
    — Смотри, Саша, — сказала она. — Начинается весна. А она не приходит случайно. Просто иногда немного запаздывает.
    — Я хочу дочку, — сказал Александр.
    — Ты всегда хотел, чтобы первой в семье была девочка.
    — Но я никогда не знал почему.
    — А теперь?
    — А теперь знаю. Ведь именно дочка будет очень похожа на свою красавицу-маму...
    За окном продолжала играть весенняя капель, и свежий воздух пьянил ранних прохожих своим неповторимым ароматом весны. Солнечный свет пробивался в крохотную спальню и освещал два обнаженных тела, слившихся в объятиях друг друга.
    Парень и девушка встречали весну — самую счастливую весну в их жизни.


    22 года.

19. Одесский визит.
  • Качество:
  • Дата: *.07.1989 - *.07.2001.
  • Публикация: Нет.
  • Описание: Детектив.
  • Доступ:
    Читать/Скрыть

    1

    Следователь Бовин с удовольствием ел жареную курицу с картофельным пюре. Впрочем, сейчас он не чувствовал себя следователем, мыслями он находился на берегу Черного моря, куда уносил его вместе с напарником поезд Москва-Одесса. С Александром Горюновым полковник Бовин познакомился семь лет тому назад, когда тот пришел работать в МУР после окончания Высшей школы МВД. Надо сказать, что он оказался очень талантливым работником с потрясающей интуицией - качеством, которым, к сожалению, обладают немногие, и которое является чуть ли не самым важным для работника уголовного розыска. Они с Бовиным прекрасно сработались и за семь лет раскрутили массу дел. И вот, наконец, вырвались в отпуск, решили съездить отдохнуть на Черное море. Сейчас Горюнов, который, кстати, имел звание капитана, остался в купе, с увлечением разгадывая какой-то кроссворд.
    В вагоне-ресторане не было жарко, из открытого окна дул свежий ветерок, однообразно стучали колеса, и все эти обстоятельства подчеркивали спокойствие и благодушие начинающегося отдыха. Бовин кончил свой обед, выпил горячего чаю и, откинувшись на спинку кресла, стал наблюдать за пассажирами, сидящими за соседними столиками вагона-ресторана.
    За третьим столом сидели два парня лет по двадцать семь каждому и лениво хлебали остывший борщ. Лицо одного из них даже показалось знакомым следователю, но парни не привлекли его внимания. Его взгляд остановился на толстом мужчине, который так усердно уминал свой обед, что нельзя было без улыбки смотреть на него. Он с таким смаком обгладывал куриную ногу и в тоже время так быстро, что видно боялся, чтобы кто-нибудь не отнял у него этот кусок. Бовин с удовольствием наблюдал за трапезой толстяка.
    В это время двое парней закончили есть, встали и направились в свой вагон. Бовин тоже собрался было уходить, как вдруг заметил на одном из кресел, где сидели парни, маленькую кожаную сумку. Буквально через несколько секунд к этому столу подошел неизвестный мужчина, вероятно сидевший позади следователя, и, взяв эту сумку, направился к тому же выходу.
    "Что это - кража или задуманная передача?" - подумал Бовин и почувствовал непреодолимое желание разъяснить увиденное. Увы, и в отпуске Бовин оставался преданным своей профессии. Он быстро встал и, расплатившись за обед, направился в ту же сторону, где скрылся мужчина с сумкой. Пройдя два вагона, тот зашел в купе. "Купе номер шесть", - отметил про себя следователь и, достав газету, уселся рядом на откидной стульчик.
    - Ну, как пообедали, Григорий Семенович? - доносилось из купе.
    - Ничего, до вечера хватит. А вы, кстати, свою сумку забыли в ресторане.
    - Ах, я растяпа. Спасибо!..
    - Тьфу, - с досадой плюнул полковник, поняв, что ошибался в своих подозрениях. Он свернул газету и отправился в свое купе.
    - Что-то вы долго, Дмитрий Андреевич, - произнес капитан, который, развалившись на полке, все еще занимался разгадыванием кроссворда.
    Следователь улыбнулся и, сев на соседнюю полку, вкратце рассказал Александру о случившемся.
    - Дайте мне слово, - обеспокоенно попросил капитан, выслушав историю Бовина,- что хоть на неделю забудете про то, что вы работник МУРа. Иначе, я чувствую, никакого отдыха у нас не выйдет.
    Следователь вновь улыбнулся и положительно кивнул головой:
    - Обещаю.

    2

    Несколькими часами позже друзья прибыли в Одессу. Они решили не торопиться с оформлением забронированного номера в гостинице, которая находилась не очень близко к вокзалу, и, несмотря на жару и наличие двух чемоданов, пройтись по старым одесским улицам, периодически попивая пиво, которым здесь торговали почти на каждом углу.
    До гостиницы они добрались уже поздним вечером. К этому времени погода сильно изменилась. Подул ветер, срывая с деревьев отдельные листья. Сами деревья наклонялись в разные стороны, устрашающе шелестя своими кронами. В небе сверкнула молния, на мгновение осветив гостиницу и часть улицы, затем почти мгновенно грянул гром, и по асфальту застучали отдельные капли дождя. Постепенно дождь усиливался, и скоро он уже со всей силой хлестал по асфальту и по окнам домов.
    Когда начался дождь, Бовин и Горюнов уже находились в номере. Александр тут же разделся и плюхнулся на кровать. Полковник же, приготовив постель, потушил свет и подошел к окну. С этой стороны гостиницы находился небольшой садик, по обе стороны которого росли деревья, в центре были расположены скамейки, чуть поодаль клумбы с цветами. Еще раз блеснула молния, ударил гром. Следователь лег в постель и, до смерти уставший, стал быстро засыпать под однообразные удары дождя, впрочем, как и его напарник...
    Бовин проснулся от пронизывающего звука сирены, донесшегося с улицы, почти сразу же раздался скрип тормозов. Не успел следователь окончательно проснуться, как за дверью послышались шаги, и чей-то взволнованный голос крикнул: "Мертвый... В четыреста сороковом... Кошмар какой-то..." Бовин мгновенно оделся и, разбудив Александра, выглянул в дверь. Весь коридор заполнили люди в милицейской форме. Дверь в 440-й номер была открыта, рядом с испуганным лицом стояла горничная. К ней подошел один из офицеров и представился:
    - Капитан Самойлов. Расскажите, как вы обнаружили труп.
    Та что-то быстро заговорила, эмоционально жестикулируя руками. Из соседних номеров стали показываться люди, удивленно наблюдая за происходящим.
    - Что случилось? - спросил Бовин у какого-то мужчины в пижаме. Тот пожал плечами:
    - Не знаю.
    - В чем дело, Дмитрий Андреевич? - поинтересовался сонный Александр, высунув голову из-под одеяла.
    - Убийство. - Негромко произнес тот и закрыл дверь.
    - Хотите вмешаться? - спросил капитан, лениво потягиваясь и протирая глаза.
    Полковник пожал плечами.
    - Вроде дал тебе слово провести отпуск, не ощущая себя работником МУРа. Так что не будем давать волю своим профессиональным инстинктам. К тому же не солидно вмешиваться в работу Одесского угрозыска, думаю, они вполне могут сами разобраться в случившемся.
    Александр тяжело вздохнул и буркнул:
    - Черт знает что.
    Не торопясь друзья проделали все необходимые утренние процедуры, после чего следователь решил закурить, но, хлопнув себя по карману, обнаружил, что сигарет совсем не осталось. Он открыл чемодан и пошарил рукой в кармашке. Но и там ничего не обнаружил. Бовин недовольно крякнул.
    - Сигареты кончились? - спросил капитан.
    Бовин положительно покачал головой.
    - Вы же собирались бросить.
    - Я давно собираюсь, - усмехнулся тот. - Пойду сбегаю, - и он отправился за сигаретами.
    Прошло около часа, но когда Бовин вернулся обратно в гостиницу и поднялся на четвертый этаж, то с удивлением обнаружил, что следствие почти заканчивается. Это его несколько удивило, даже обычная кража требует гораздо больше времени на проведение экспертизы, опроса свидетелей и прочей работы, не говоря уже об убийстве. Уж кому- кому, а Бовину это было известно как нельзя лучше.
    - Николай Григорьевич, - говорил молодой лейтенант, - но ведь еще не проведена экспертиза.
    - Все, что можно, следствие выяснило.
    - Товарищ капитан, я не понимаю, почему...
    Плотный мужчина в звании капитана резко остановился и гневно посмотрел на лейтенанта.
    - Кто ведет следствие, в конце концов, я или вы? Так что попрошу меня не учить в дальнейшем.
    Он повернулся и быстро зашагал по лестнице вниз. Лейтенант, постояв в недоумении некоторое время, направился вслед за капитаном.
    Следователь прошел мимо работников местного угрозыска, направляясь к себе в номер и анализируя услышанное. Открыв дверь ключом, он с досадой обнаружил, что Александр уже куда-то ушел. Полковник немного поразмыслил, и вот не прошло и пяти минут, как он, полный решимости, вышел из своего номера и подошел к 440-му. В номере напротив Бовин услышал какие-то голоса. Он быстро наклонился, делая вид, что завязывает шнурок. Но нет, дверь не открылась. Ни звука более. Следователь встал и постучался в 440-й номер. Тишина. Следователь постучался вторично и прислушался. Дверь не открыли. Тогда он на цыпочках вернулся к себе в номер и неслышно прикрыл за собой дверь.
    Надо сказать, что на четвертом этаже гостиницы находился сплошной балкон, по которому можно было попасть даже на противоположенную сторону здания. Этим балконом и воспользовался следователь, чтобы попасть в интересующий его номер. Но тут его ожидала неудача: дверь была закрыта, как он выяснил, подергав ее, на верхний шпингалет. Но для Бовина это не было большим препятствием. Оглядевшись по сторонам и посмотрев вниз, он встал на ручку двери и подергал форточку. Сердце следователя радостно заколотилось: открыта. Он протянул руку и подергал шпингалет, тот опустился вниз. Бовин спрыгнул на балкон, отряхивая запачкавшийся пиджак, и с непринужденным видом зашел в номер, как в свой собственный.
    Прежде всего, следователя интересовали вещи погибшего. Но обшарив всю комнату и просмотрев всю одежду, он не нашел ничего интересного. Либо у погибшего не было ничего, кроме одежды, либо все остальное забрали люди из уголовного розыска. "Но почему они так быстро закончили следствие?" - этот вопрос не выходил у Бовина из головы. Он интуитивно чувствовал неладное, а интуиция никогда не подводила следователя.
    Переведя дух, кончиком носового платка, который все это время заменял ему перчатки, он вытер выступивший пот и еще раз отметил расположение всех вещей для того, чтобы, не дай бог, что-нибудь не изменить в результате своего визита. Осмотрев кровать, он остановился посредине комнаты и обвел ее глазами. Стол - вот что пропустил следователь. Он присел на корточки и дернул дверцу. Как и следовало ожидать, дверца была заперта. Но, увы, Бовин был не из таких сыщиков, которых мог остановить простой дверной замок! Чем только он не вскрывал за свою практику сейфы, висячие замки, замки от дверей, столов и даже чемоданов. Он для этого использовал не только универсальные ключи, но и перочинные ножики, стальную проволоку, различные щипцы и даже женские шпильки. Итак, сняв с левого рукава рубашки стальную запонку, Бовин легко вставил ее в замочную скважину стола. С помощью перочинного ножика он что-то поддел, что-то щелкнуло, и запонка повернулась. Следователь довольно крякнул и, водворив обратно в карман перочинный ножик и вернув на рукав рубашки стальную запонку, открыл дверцу. Пусто. Раздосадованный следователь уже собирался покинуть номер, как вдруг краем глаза заметил какой-то предмет, прилепленный к столу снизу. Он протянул руку и отодрал пакет, державшийся на клейкой ленте. "Ага! - подумал Бовин,- пожалуй, именно это я и искал в номере". Положив в карман пиджака сверток, он аккуратно прикрыл дверцу стола, пробежался взглядом по номеру, оценивая, не изменил ли он здесь что-нибудь. И, убедившись, что все в порядке, Бовин вышел обратно через балкон, закрыв на защелку дверь с внутренней стороны через открытую форточку.
    Когда следователь вернулся в свой номер, Александра все еще не было. Бовин с любопытством развернул пакет. В нем оказались пачка червонцев, туго перевязанная бумагой, зеленый блокнот в кожаной обложке и пистолет типа "Т-Т". "Хорошо, что эти олухи не нашли сверток, - подумал Бовин. - Держу пари, что в блокноте найдется что-нибудь интересное".
    Блокнот на удивление оказался практически чистым, лишь на первой его странице следователь прочитал следующие обрывки фраз, обведенные в рамочку: "21.08... Порт... 20:00... Гост 429... Стамбул-Одесса-Москва..." Бовин уселся на кровать и задумчиво уставился в потолок.

    3

    Было около десяти часов утра. Солнце уже поднялось над городом, и, хотя все еще было довольно прохладно, предвиделся довольно жаркий день. Сейчас было самое время поехать на пляж, чтобы в полуденный зной окунуться в прохладное море и поплавать, покачиваясь на волнах. Но сложившиеся обстоятельства изменили планы следователя.
    Он встал с кровати и только тут обнаружил на столе под стаканом записку Александра: "Ушел позвонить жене. Буду в одиннадцать". Ага, значит, у него есть время поразмыслить в одиночестве над записями в блокноте. "21.08." Это дата, вероятно, связана с последующими записями. Кстати, какое сегодня число? Следователь порылся в памяти и с удивлением пришел к выводу, что сегодня и есть 21 августа. У него беспокойно кольнуло сердце: значит уже сегодня должно произойти что-то очень важное. Или, может быть, уже произошло. Далее: "Порт: Стамбул-Одесса-Москва:" Не до конца осознавая смысл этих фраз, Бовин твердо решил, что сегодня вечером с Горюновым они отправятся в Одесский порт...
    Бовин вынул сигарету и, выйдя на балкон, закурил, изучая остальные записи в блокноте...
    - Ты, как всегда, опаздываешь, Саша, - заметил следователь, указав подошедшему товарищу на часы. - Аж на целых пять минут. - Бовин улыбнулся. - Как Марина?
    - Все в порядке. Ей звонил наш босс и сказал, что, когда в следующий раз мы будем разыгрывать ограбление без его ведома, пойдем вместе по одной статье.
    - Рассердился, значит.
    - Очень.
    - Ну, да ладно. Значит, насколько я понимаю, мы собираемся погрузиться в отдых и наслаждаться прелестями курортной жизни.
    Горюнов насторожился.
    - А, что, у вас есть какие-нибудь иные планы?
    Следователь в задумчивости развел руками.
    - Знаете, шеф, мне это не нравится. Такое выражение лица у вас бывает, когда вы увлечены каким-то делом. Скажите мне, что я ошибаюсь.
    - Всегда завидовал твоей проницательности, Саша.
    - О, нет. Ну, выкладывайте, что у вас на уме.
    - Речь идет об убийстве в 440-м, на нашем этаже.
    - Так! - Александр остановился и, положив руки на пояс, сделал глубокий вдох, а затем выдох. - И вы все же решили вмешаться. Прощай, море.
    Бовин предложил напарнику присесть и продолжал:
    - Пока ты ходил, я кое-что выяснил. Дело, как я понял, взялся вести капитан Самойлов, во всяком случае, он так назвался.
    - Так вы уже вмешались?
    - Нет. И знаешь, слишком шустро они провели осмотр места преступления. Вспомни хотя бы, сколько мы тогда провозились, когда убили этого миллионера на Юго-западной.
    - Всю ночь.
    - Вот. А тут час, не больше. Не расспрашивали никого ни о чем, раз-раз и все.
    - Ну, и что ж с того, мало ли...
    - Это еще не все. Вот это я нашел в его комнате, - Бовин вынул из внутреннего кармана пиджака зеленый блокнот и указал на деньги и пистолет, валявшиеся на кровати.
    Александр присвистнул.
    - Вы и там уже побывали. - Горюнов взял из рук следователя книжечку и открыл ее.
    - Инкогнито.
    - Дмитрий Андреевич, но здесь, по сути, набор слов, как из этого можно сделать какие-нибудь выводы.
    - Александр! Давай поразмыслим. Наверняка этот человек знал нечто интригующее, за что, скорее всего, его и убрали. Так или иначе, мы должны с тобой сегодня быть в указанном месте и в указанное время.
    - Но почему не сообщить об этом капитану Самойлову, не показать ему блокнотик с такой ценной записью, который, похоже, они проморгали в номере.
    - Ну, - следователь выдержал паузу, - в милиции тоже не святые работают, и ты это знаешь. Так что, возможно, это удача, что блокнот у нас.
    - Понимаю, понимаю. Но, Дмитрий Андреевич, глупо подозревать капитана милиции в причастности к убийству по какой-то скользкой интуиции.
    - Переверни страницу!
    - Так, какой-то список имен...
    - Читай, читай.
    - Кожевников, Зенин, Михайличенко, Самойлов Н. Г.
    Капитан поджал губы и искоса поглядел на следователя.
    - Да, попали мы в историю. Вам просто везет на такие дела. Где вы, там обязательно наркотики, преступники...
    - Скорее, наоборот, это я всегда там, где нужно.
    - И дела-то всегда у вас... И начинаются... И... - Горюнов не смог до конца выразить свою мысль.
    - И в отпуске, - помог ему Бовин. - Тем не менее, у нас есть еще немного времени, и мы сейчас займемся гостиницей.
    - Минутку, Дмитрий Андреевич, сполоснусь только. - Александр пнул ногой свой чемодан, выпиравший из-под кровати, и отправился в ванную принимать душ.
    Спустя некоторое время, до Бовина донеслись из ванной следующие обрывки фраз: "Отпуск бывает раз в году... Нет, чтобы полежать на мягком песке под лучами южного солнца... Разбирайся теперь в догадках своего шефа... Как небезызвестная мисс Марпл... Примерно также боролась со скукой... Может, и я стану таким же в их возрасте..." Полковник рассмеялся.

    4

    Пока Александр принимал душ, Бовин решил еще один раз пролистать блокнот погибшего. Но, просмотрев все от корки до корки, он не отметил для себя ничего интересного. Какие-то даты, адреса без имен, перечисления денежных сумм - и все записано в каком-то хаосе, половина записей перечеркнута, одним словом, черт ногу сломит. Единственное, что бросалось в глаза, - запись с указанием сегодняшней даты в красной рамочке и список фамилий в таком же обрамлении, то есть то, что следователь подметил сразу же. Конечно, не густо, но для начала в самый раз.
    - Что такое "ГОСТ"? - крикнул следователь Александру.
    - "Государственный стандарт", что ж еще, - донеслось из ванны.
    - Странно, - пробурчал следователь и, откинувшись на спинку кресла, вновь закурил. "Может, все-таки обратиться в розыск? В другой район?" - Бовин задумался... Электронные часы пропикали два раза - полдень... "Нет, не стоит, пока не стоит. Слишком большой риск".
    Тут в дверях показался Александр.
    - Ну, что, нашли еще что-нибудь?
    Бовин покачал головой.
    - Значит так, пока отвлечемся от блокнота и перейдем к убитому. Надо, прежде всего, установить его личность.
    - Да, Дмитрий Андреевич, но такие дела не делают в одиночку, - вновь возмутился Горюнов.
    - Давай, давай, сбегай вниз, узнай все, что можно. Только как бы невзначай, ну, ты меня понимаешь.
    - Ладно, шеф, - согласился Александр, - будет сделано, - и, одевшись, вышел из номера...
    Горюнов посмотрел на дежурную, которая, ловко орудуя спицами, вязала кофту, и непринужденно подошел к стойке.
    - Скажите, кто у вас проживал в 440-м номере? - спросил он, поглядывая по сторонам.
    - Лопатин Алексей Васильевич, - ответила та, даже не взглянув на капитана.
    Александр постучал пальцами по стойке.
    - А откуда он был?
    - Понятия не имею.
    - А вы не в курсе, у него были здесь какие-нибудь знакомые, друзья?
    Женщина мельком взглянула на капитана и ответила:
    - В 303-м живет пожилой мужчина, они вроде бы были знакомы.
    - О'кей.
    - Его сейчас нет, - остановила дежурная капитана. - Но вы, наверное, можете найти его в столовой.
    - Вы не подскажите, как он выглядит?
    - Обычно он ходит в черном костюме, несмотря на жару. У него пышные усы и едва заметный шрам на правой щеке.
    Горюнов буркнул "спасибо" и отправился обратно в номер...
    - Знакомый из 303-его? - переспросил Бовин, когда Александр вернулся и рассказал о своей беседе с дежурной. - Отлично! И фамилия есть, а это уже кое-что. Кстати, удостоверение, надеюсь, не пришлось показывать.
    - Нет, рассказала все как есть и ничего не спрашивала.
    - Вероятно, подумала, что ты из местных органов. А значит, с ней еще не беседовали. Странно. Или ее уже сменили... Впрочем, неважно. Как ты говоришь? Лопатин Алексей Васильевич? Запишу-ка я его фамилию в этот блокнот.
    - Не советую, Дмитрий Андреевич.
    - Ты думаешь?
    - Ну, убитый, вероятно, тоже рассчитывал на этот блокнот, и... - Александр развел руками.
    - Чушь, конечно. Но, тем не менее... - Бовин спрятал блокнот в карман пиджака. - Знаешь, пока ты тут ходил, я раскинул мозгами и пришел к очень интересному выводу. Смотри,- следователь открыл балконную дверь и пригласил Александра выйти наружу. - Наш номер здесь, а 440-й вон там, - Бовин указал пальцем на балконную дверь погибшего.
    - Так вот как вы туда попали, - усмехнулся Александр.
    - Логично. А теперь взгляни вокруг и ответь, как бы ты забрался с улицы на четвертый этаж.
    - Да пожалуй, только через дверь.
    - О! А убийство произошло ночью. Теперь понимаешь, на что я намекаю.
    - Убийца живет в гостинице! Поразительно.
    - Возможно, убийца проник туда, как и я, а возможно и через дверь, - продолжал Бовин, - да это, впрочем, и неважно. Главное то, что он живет здесь, так что будь начеку.
    - Дмитрий Андреевич, как же неважно, если он вошел через балконную дверь, то круг подозреваемых сужается до четвертого этажа.
    - На той стороне здания есть вход на балкон с коридора, так что убийца мог забраться туда с любого этажа, - ответил следователь. - Теперь что касается предстоящей беседы с этим товарищем из 303-ей... Будь предельно осторожен в вопросах, Саша. Да и не только в вопросах. Впрочем, расспрашивать его, наверное, буду я. Итак, ты готов?
    - Разумеется, шеф.
    - Тогда пошли...
    - Ты думаешь, мы узнаем его? - спросил Бовин у Александра, когда они остановились в вестибюле столовой.
    - Ну, если только за это время он не сбрил усы и не сменил костюм. И если шрам на правой щеке не липовый.
    - Да. Не исключено, что он вообще здесь не появится.
    - Отчего вдруг?
    - Не знаю. Просто рассматриваю варианты.
    Следователь поглядел по сторонам. Обед еще не начался, да и в вестибюле народу почти не было.
    - До обеда еще десять минут, - сказал Бовин. - Пойдем, подождем его на улице.
    Они вышли в зеленый садик, что располагался между гостиницей и столовой. Невдалеке продавалось пиво, и следователь не мог отказать себе в удовольствии утолить жажду холодным напитком в тридцатиградусную жару.
    Выпив по кружке, Александр со следователем присели на скамейку, где их укрывали от солнца ветвистые клены, и они молча стали наблюдать за проходящими людьми.
    Внимания пока обращать было не на кого, и Бовин попытался припомнить свое недолгое пребывание в Одессе. Почему-то ему снова вспомнились те двое парней в поезде. И вдруг он неожиданно для себя вспомнил, почему лицо одного из них ему показалось знакомым. Очень давно, года четыре назад, его хотели привлечь за контрабанду антиквариатом, но тогда это дело замяли. Сейчас он, если это конечно, он опять, вроде бы, замешан в каких-то незаконных перевозках. А Одесса - портовый город,- развивал мысль следователь. - И снова порт. Глупо! - прервал он себя. - Да и все это пустая трата времени. Хотя может рассказать Александру?
    Тут следователь увидел пожилого мужчину в черном костюме с бравыми солдатскими усами, неторопливо идущего по направлению к столовой. Бовин не мог еще отчетливо разглядеть его лица, но он сразу понял - это тот, кто им нужен.
    - Смотри, - он указал взглядом на мужчину. - Только не нервничай.
    - Да что вы, шеф...
    - Значит так, мы представимся товарищами Алексея, приехавшими сегодня из Херсона.
    - Вы уверены?
    - Пожалуй.
    Пожилой мужчина остановился и, достав из кармана носовой платок, вытер с лица проступивший пот. Несмотря на жару, он был в пиджаке, хотя, впрочем, и следователь редко когда расставался со своим пиджаком. Не торопясь, мужчина прошел мимо сыщиков в столовую. С правой стороны лица виднелся небольшой шрам. А так ничего примечательного в его внешности не было, в движениях не чувствовалось никаких эмоций, никакой тревоги. Следователь, не отрывая взгляда, встал со скамейки и вместе с Александром направился за ним.
    Внутри уже было довольно людно. Бовин, отослав Александра за подносом, занял очередь. Прошло около 10 минут, и сыщики уже взяли вполне приличный обед. Только сейчас следователь понял, что ужасно голоден. Кивком головы он указал на пожилого усача, что в одиночестве сидел за отдельным столиком, и они вместе с Александром подсели к нему.
    - Вы, кажется, знали Алексея Лопатина, - спросил Бовин у мужчины, принимаясь за обед. - Дело в том, что мы его товарищи, приехали в Одессу сегодня утром, и вот узнали... Вы, наверное, в курсе?
    - Да, ужасно сожалею. Мы иногда встречались с ним вечерами за шахматами. Добрейший человек, очень деликатный. Очень жаль, что такое случилось.
    - В гостинице сказали, что вы были знакомы. Мы думали, что вы что-нибудь знаете о причинах гибели. Понимаете, на днях он позвонил мне домой и попросил нас немедленно приехать. Он сказал, что хочет поделиться чем-то очень важным, был очень взволнован, когда разговаривал.
    - Странно, - ответил Хомутов, - я вроде бы не замечал его сколько-нибудь беспокойным.
    "Неужели неудачно соврал?" - подумал Бовин.
    - Вы, наверное, тоже из милиции?
    Следователь чуть было не поперхнулся. Да и капитан застыл с комком хлеба во рту и искоса поглядел на Бовина. Но Хомутов, к счастью, не заметил этой сцены и, продолжая хлебать борщ, сказал, не дождавшись ответа:
    - Наверно, Лопатин был хорошим следователем. Скорее всего, с ним свели счеты. А зачем еще было его убивать?
    - Вы не догадываетесь, зачем он мог пригласить нас сюда?- следователь попытался как ни в чем не бывало продолжить намеченный ход беседы.
    - Не знаю. Он со мной не делился своими делами. Думаю, это все же как-то связано с его работой. Но чем он был встревожен, понятия не имею.
    - Вы бы не могли рассказать нам все, что вы знаете о нем, о чем он разговаривал с вами в последнее время, когда остановился в гостинице. Может быть, это хоть как-то поможет нашему следствию. Кстати, с вами уже беседовали товарищи из органов?
    Хомутов отрицательно покачал головой.
    - Конечно, я могу вам рассказать, что мне известно, только вряд ли вам это хоть как-то поможет. Хотя, - тут он слегка усмехнулся, - важна каждая мелочь. В гостинице Алексей поселился пятнадцатого числа, я это точно помню, так как сам заехал сюда в этот день. У него с собой совсем не было вещей, я еще тогда этому удивился. Только потом за шахматами мы как-то разговорились, и я узнал, что он местный.
    Бовин своим удивлением опять чуть не выдал себя. Заметив беспокойные взгляды Александра, он спокойно продолжил трапезу, давая тем самым понять, что он уловил смысл сказанного, и что повода для беспокойства нет.
    - Кстати, вы не в курсе, - спросил, как ни в чем не бывало следователь, -почему он ушел из дома? Какие-нибудь семейные проблемы?
    - Не знаю, он никогда не говорил об этом, а я стеснялся спрашивать. А вы уже были у него дома?
    - Заходили, - наконец в разговор вмешался Александр, - но нам никто не открыл. И мы сразу направились сюда.
    - Алексей был интересным человеком, с ним было приятно общаться. Как-то он рассказывал про свою дочь, вероятно, очень любил ее. Эх, что за время, человеческая жизнь уже ничего не стоит. - Следователь почувствовал дрожь в голосе ветерана. - Сам прошел всю войну, чего только не повидал. Но сейчас, когда казалось бы все есть... Этого нельзя понять. - Он некоторое время помолчал. - Не могу сказать точно, но мне кажется, что он целыми днями где-то пропадал. В клуб он приходил редко, за все время, наверное, раза четыре, не больше...
    Сыщики закончили обед, да и трапеза Хомутова тоже подходила к концу...
    Они расстались у выхода.
    - Рад, если смог вам чем-то помочь, - сказал ветеран. - Удачи вам. Найдите убийцу Алексея, - и вновь невозмутимой медленной походкой направился в сторону гостиницы.
    - Ну, что, шеф? - спросил капитан, когда тот отошел на значительное расстояние.
    - У него на лице написано, что он честный человек.
    - А вы говорили...
    - И мы узнали сейчас очень интересную вещь.
    - Не знаю, Дмитрий Андреевич, по-моему, загадок только прибавилось. Зачем одесскому милиционеру брать номер в гостинице? Что, жена, что ли, из дома его выгнала?
    - В таких случаях идут к друзьям, Саша, идут к друзьям, - повторил он в раздумье. - Дело принимает интересный оборот.

    5

    Вернувшись в номер, следователь устало плюхнулся на свою кровать, а Александр открыл балкон и задумчиво устремил свой взгляд на Одессу. Они долго молчали. Наконец, Бовин произнес:
    - Ну, что, надо ехать в порт. Хотелось бы прибыть туда заблаговременно и осмотреться. - Он поднялся и, вынув пистолет из кобуры, проверил его состояние и наличие патронов. Проделав это, он вопросительно посмотрел на своего помощника.
    - Время еще есть, - ответил тот, - может быть, выпьем по чашечке настоящего черного кофе? Не будем нарушать сложившуюся традицию.
    - С удовольствием, да только где ж его здесь найти?
    Александр хитро улыбнулся и, порывшись в своей спортивной сумке, достал баночку настоящего перемолотого кофе.
    - Я мигом сварю. - Он наполнил стаканы, стоявшие на тумбочке, водой и с помощью электрокипятильника, также привезенного с собой, стал готовить кофе. Через некоторое время по комнате распространился чудесный аромат, и Александр поднес шефу готовый напиток.
    - С сахаром, как вы любите.
    - Спасибо, Саша. - Бовин осторожно взял горячий стакан и сделал несколько глотков. - Изумительный вкус.
    - У вас есть какие-нибудь предположения на счет общей картины происходящего? - спросил Александр. - Мы имеем массу интересных фактов, но они у меня пока не складываются в единое целое.
    - Пока нет, но я чувствую, что разгадка находится где-то близко. - Следователь задумался. - После посещения порта, я думаю, кое-что должно проясниться.
    Сыщики, не торопясь, пили кофе, размышляя о происходящем. Наконец, Бовин, сделав последний глоток, щелкнул пальцами и возбужденно произнес:
    - Саша, ну-ка проверь, какой номер находится прямо над тем, в котором произошло убийство.
    - Есть какая-нибудь идея? - поинтересовался Александр.
    - Пока не знаю, стоящая ли.
    Горюнов поставил на тумбочку стакан и вышел. Он вернулся спустя около трех минут. Войдя в номер, Александр увидел следователя лежащего на полу, прислонившись спиной к стене. Руками он держался за сердце, изо рта шла слюна, на лице была гримаса боли. С приходом помощника он попытался подняться, и Александр тут же вынул пистолет и наставил его на следователя. Взгляд Бовина выразил замешательство.
    - Что случилось, Саша? - наконец выдавил он. - Ты отравил меня? Но, ради бога, скажи почему?
    - Не удивляйтесь, Дмитрий Андреевич, но главным образом вы способствовали тому, чтобы я перешел в стан тех, с которыми вы боролись всю свою жизнь. - Горюнов помолчал. - За вашими плечами почти тридцать лет работы. Но что вы имеете на сегодняшний день? Что вы заработали за все это время? Двухкомнатную квартиру на окраине Москвы и старенький "Жигуленок". Только что вы даже не смогли себе позволить взять двойную порцию мясного. Это вы то, полковник МВД, один из немногих, кто обладает настоящим талантом сыщика от природы и от бога. Тридцать лет вы рисковали жизнью в прямом смысле слова, не спали ночами и сутками не приходили с работы домой. Вы даже не смогли позволить себе создать семью. И ради чего? Что, что вы имеете за этот титанический труд? Ровным счетом ничего. - Александр помолчал. - В один прекрасный момент мне стало страшно от мысли, что меня ждет такая же участь. И я стал искать выход из этого лабиринта...
    В глазах следователя Александр прочел отчаяние и беспомощность.
    - Давно ли это случилось? - наконец спросил Бовин.
    - Примерно четыре года назад.
    - Объясни мне, черт возьми, что здесь произошло.
    Горюнов присел на кровать рядом с обессилившим шефом.
    - Мне было поручено осуществить сделку по покупке большой партии опиума, которая сегодня прибудет из Турции. Это очень ответственная сделка, которая много для меня значила бы. Но все же три неприятных обстоятельства немного подпортили мне жизнь. Во-первых, вы напросились со мной в эту поездку, хотя, конечно, я никак не думал, что вы сможете хоть как-то мне здесь помешать. Во-вторых, прибыв в гостиницу, мне сообщили, что один назойливый капитан из одесского угрозыска что-то пронюхал об этой операции и даже имел сведения о том, что курьер из Москвы остановится в этой гостинице. Он слишком много знал, и его пришлось убрать, а сделать это было проще всего мне. И все бы хорошо, если бы не случилась третья неприятность: ваше профессиональное чутье подсказало вам, что дело об убийстве капитана милиции собираются замять. И вы стали копать и выяснять причины. Господи, ну зачем вам это было нужно? К сожалению, вы зашли слишком далеко, просто слишком. Так что у меня не оставалось выбора. Наверное, сейчас это нелепо будет сказано, но вы всегда были и навсегда останетесь для меня эталоном сыщика. - Александр помолчал, с сожалением глядя на следователя. Яд делал свое дело. Он уже почти полностью был парализован.
    - Но как ты объяснишь мою смерть?
    Горюнов посмотрел на часы.
    - Через десять минут у вас остановится сердце, что вполне естественно в вашем возрасте. Вернувшись из порта, я обнаружу это и полный отчаяния побегу вызывать скорую. - Горюнов спрятал пистолет и встал с койки. - Простите, Дмитрий Андреевич, но такова жизнь. - Он еще раз взглянул на часы и вышел из номера, закрыв дверь на ключ.

    6

    В одном из безлюдных уголков одесского порта стояло три машины: две "Волги" с московскими номерами и одни "Жигули" с местным. Рядом с машинами стояли люди, внимательно наблюдавшие за ближайшим пирсом. Через некоторое время в их сторону направились двое мужчин в форме моряков, каждый из них нес по огромному чемодану. Люди возле машин засуетились, и, когда турецкие моряки подошли поближе, их жестом пригласили в белую "Волгу". Они молча сели в машину, захватив с собой чемоданы, один на заднее сиденье, другой - спереди. Прошло около пяти минут, и моряки вышли из "Волги", но уже без чемоданов, вместе с ними из машины вышел молодой человек в черном костюме и черных очках. Судя по тому, как с ним обходились, это был главный из присутствующих. Все трое направились к багажнику той же машины.
    В это время раздались звуки милицейских сирен, и к собравшимся со всех сторон направилось более десятка машин. После нескольких секунд замешательства моряки бросились бежать, главарь в черном с двумя телохранителями мигом заскочили в машину и попытались скрыться, остальные достали оружие. Раздались выстрелы, но тщетно: в мгновение ока люди были окружены, положены на землю и на каждого из них надеты наручники. Белой "Волге" преградил путь милицейский УАЗ, все трое были выдворены из машины, и их постигла та же участь. Спустя еще несколько секунд на место происшествия верзилами в штатском под руки были доставлены двое моряков.
    - Что здесь, черт возьми, происходит? - произнес мужчина в черном костюме.- Посмотрите мои документы, я капитан Московского уголовного розыска. Вы срываете давно запланированную операцию. Кто здесь главный, в конце концов?
    В это время из ближайшей машины вышел немолодой человек и, обращаясь к стоявшим рядом парням с автоматами, произнес:
    - Поднимите его.
    Назвавший себя капитаном МУРа не заставил долго ждать и сам встал с земли. Он поднял глаза на подошедшего и в ужасе отпрянул к машине. Это был полковник Бовин. Молчание длилось достаточно долго. Наконец, Горюнов выдавил:
    - Этого не может быть.
    - Может, Саша.
    - Но как?
    - Как я выжил? - уточнил следователь. - Пожалуй, важнее то, когда я догадался о происходящем.
    Горюнов вопросительно смотрел на Бовина.
    - Первое подозрение у меня зародилось перед встречей с Хомутовым. Я вдруг вспомнил, что человек, которого я видел в поезде, несколько лет назад проходил в Москве по контрабанде антиквариатом. Дело тогда ничем не кончилось. А ведь именно ты вел тогда это следствие. Вроде бы ничего не значащая мелочь, совпадение. Но почему-то этот факт очень обеспокоил меня.
    - Я помню, вы не верите в совпадения, - заметил капитан.
    - А сразу после беседы с пенсионером меня вдруг осенило: "ГОСТ" - это никакой не "государственный стандарт", это "гостиница", а 429 - это номер. Так ведь это мы с тобой остановились в 429-м номере. И под подозрение автоматически попадал один из нас, то есть ты, Саша. - Бовин помолчал. - Я все никак не мог в это поверить, но когда я попробовал кофе с каким-то неестественным привкусом, сомнений не оставалось. Я ведь большой ценитель и знаток этого напитка и сразу почувствовал неестественность вкуса. Поэтому-то я и попросил тебя выйти. Пока ты бегал по этажам, я отправился в ванну и искусственно вызвал рвоту. Слава богу, все обошлось, только вот голова до сих пор немного болит. Видно, часть яда все же попала в кровь.
    - Я всегда знал, вы - лучший сыщик на этом свете, - тихо произнес Горюнов.
    - И у меня есть все, что мне нужно, - сказал Бовин. - Дом, машина, работа. И море, - Бовин указал рукой в сторону, - которого ты теперь уже никогда больше не увидишь.
    Полковник грустно вздохнул и, отойдя в сторону, посмотрел на море. Он не испытывал чувства радости несмотря на то, что совсем недавно чудом избежал смерти и вышел победителем из страшной переделки. И он знал почему. Следователь только что соврал Александру. У него действительно было все, за исключением одного. Теперь ему не хватало самого главного - дружбы, их дружбы. И что хуже всего, он потерял веру в человеческую преданность, а значит в ту же дружбу и любовь.


    16-28 лет.